Приключения Томека на Черном континенте
Шрифт:
– Как вам угодно, но я хотел бы встретиться с ними.
– Я думаю, что это нетрудно. А теперь идем в лагерь, скоро стемнеет, – скомандовал Хантер.
XI
У истоков Белого Нила
Смуга лежал в горячке двое суток и Хантер с Вильмовским ни на шаг не отходили от его кровати, ухаживая за ним. На третьи сутки раненый почувствовал себя немного лучше. Вильмовский с удовлетворением заметил, что температура у Смуги понизилась. Он приказал сварить для него питательный бульон. За это дело с охотой взялся боцман Новицкий. Наливая бульон в чашку, он говорил обрадованному Томеку:
– Вот видишь, дружище, что за твердый орешек этот Смуга! Сразу можно узнать, что это поляк! Негры лупили его молотком по голове, как ребята орехи в праздник, а он не только не раскололся, но уже вопит, что голоден.
– Жаль, что дядя Смуга не видел бандитов, напавших на него. Мне бы очень хотелось, чтобы это преступление не сошло им с рук, – озабоченно сказал Томек.
– Ха, ха, ха! – рассмеялся моряк. – Если бы Смуга увидел этих негодяев, то они давно уже были бы на том свете, и не о чем было бы говорить. А теперь, браток, если только мне повезет, они попадут в мои лапы, ну и тогда...
Боцман сделал руками такое движение, словно сворачивал голову птице.
– Вы их убьете? – испугался Томек.
– Как пить дать! Ну, мы здесь с тобой языки чешем, а там больной ждет. Занесем ему этот бульон, но я полагаю, что ему лучше бы помог приличный глоток рома.
– Раненым нельзя давать алкоголь, – сурово возразил Томек.
– А после чего Смуга пришел в себя, как не после глотка рому? Нет, браток, ты меня не переубедишь! Пошли!
Смуга с аппетитом выпил бульон, а потом, несмотря на протесты Хантера, закурил трубку, выпустил несколько клубов дыма и сказал:
– Андрей, прикажи сделать для меня носилки. Завтра мы должны снова тронуться в путь. Довольно здесь прохлаждаться.
– Невозможно, Ян! – возразил Вильмовский. Ведь в тропиках даже обыкновенный порез плохо залечивается. Мы не тронемся с места, пока не затянутся твои раны.
– Мне ничего не будет, Андрей. В свое время в Бенгалии тигр обошелся со мной хуже, а все кончилось хорошо. Мой организм приспособился к жаркому климату. Я уверен, что во время марша я поправлюсь скорее.
Вильмовский колебался. В беседу вмешался Хантер:
– Череп у Смуги железный, если не треснул от такого удара. Я тоже считаю, что нам надо двигаться в путь, но не завтра, а послезавтра. На это есть две причины. Во-первых, через два дня Смуге станет лучше, а во-вторых... – Тут Хантер наклонился к товарищам, стоявшим у постели раненого, и тихо добавил: – во-вторых, я хочу задержаться здесь хоть на день, потому что кавирондо вдруг стали проявлять готовность отправиться с нами в дальнейший путь как можно скорее. Не подозрительно ли это?
– Еще до того, как раненый Смуга появился в лагере, носильщики согласились продолжать с нами путешествие. Я тогда их спросил, перестали ли они бояться своих соседей луо. Они ответили, что теперь они ничего не боятся, потому что луо передали своими тамтамами, что встретят их гостеприимно, – ответил Вильмовский.
– Возможно, что посланец Кастанедо, о прибытии которого сообщил нам Самбо, приказал им идти с нами вперед, – высказал догадку Хантер.
– Надо пожелать, чтобы услужливость Самбо не пошла ему во вред,сказал Вильмовский. – Парень постоянно вертится около кавирондо и мешает им в их тайных беседах.
– Вы проследите за ним, боцман, – обратился Хантер к моряку.
– Не так страшен черт, как его малюют. Я навел среди них кой-какую дисциплину. Кавирондо стали кротче ягнят. Они ему ничего не сделают.
Вильмовский внимательно посмотрел на боцмана. Вместе с Хантером они два дня сидели у постели раненого, оставив лагерь на попечении моряка. Легкомысленный тон боцмана насторожил Вильмовского. Он подумал, что моряк что-то от него скрывает. Вильмовский перевел взгляд на Томека, который после заявления своего сердечного дружка стал улыбаться и ерзать на месте.
– Томек, ты тоже считаешь, что Самбо у нас в полной безопасности? – спросил Вильмовский.
– Со вчерашнего дня носильщики смотрят на Самбо с большим уважением. Ему теперь ничего не грозит, – ответил мальчик.
– Почему же они так внезапно изменили свое отношение к Самбо? – допытывался Вильмовский.
Боцман предостерегающе кашлянул, но Томек, не обращая на него внимания, с триумфом заявил:
– Вчера один из кавирондо ударил Самбо, когда тот подошел к группе беседующих негров. За это боцман здорово отлупил кавирондо и предупредил остальных, что если с Самбо случится что-нибудь плохое, то боцман вернется в их деревню, подожжет их хижины и строго накажет всех жителей.
Вильмовский насупился, но ничего не сказал боцману. Неожиданное нападение на Смугу было прямым доказательством темных замыслов кавирондо.
– Вы правильно поступили, боцман. Негры уважают сильных людей,вмешался Хантер. – Их надо крепко держать в руках. При первом удобном случае мы постараемся нанять новых носильщиков. По-видимому, только после этого мы перестанем чувствовать влияние Кастанедо, который пытается нас преследовать своею местью. Судя по всему, это – мстительный негодяй.
– Хотел бы я встретить его еще разок, – зловеще пробурчал боцман.
– Я снова предлагаю отложить наше путешествие до послезавтра, – сказал следопыт. – Таким образом, мы хотя частично сорвем планы кавирондо.
– Мне кажется, что Хантер прав. Поэтому мы отдохнем здесь еще день, а послезавтра отправимся дальше, – решил Вильмовский.
– Если это понадобится, то в английской крепости в Кампала мы найдем гарнизонного врача, – добавил Хантер. – Будем, однако, надеяться, что Смуга выздоровеет и без его помощи.