Приключения Томека на Черном континенте
Шрифт:
– Вот это был герой! – воскликнул боцман Новицкий. – А может и тебя, браток, негры изберут королем, например в Буганде. Думаю, что ты тогда не забудешь своего друга и назначишь хотя бы генералом.
– Зачем вы издеваетесь надо мной? – возмутился Томек.
– И вовсе не издеваюсь! Если в самом начале экспедиции масаи стали считать тебя великим шаманом, то теперь бугандийцы могут их перещеголять и изберут своим королем. В таком случае рассчитывай на меня, я тебе помогу в государственных делах.
– И все-то вы шутите! Продолжай, пожалуйста, папа!
Вильмовский улыбнулся и продолжал свой рассказ:
– На рубеже XVIII и XIX веков важные исследования осуществил Ян Потоцкий. Он посетил Египет, Тунис, Марокко и описал эти страны. Польский врач Игнацы Жагель совершил длительное путешествие по Египту, Судану, Абиссинии и стране Великих Озер, то есть он бывал именно в тех местах, где мы с вами сейчас находимся. Жагель был политическим эмигрантом. Он бежал из Польши после восстания 1863 года и в течение двух лет был придворным врачом египетского хедива.
В это же время второй поляк, естествоиспытатель Антони Вага, собрал в Египте и Нубии большую коллекцию насекомых, птиц, пресмыкающихся, открыл и описал множество новых видов животного мира. Несколькими годами позднее Владислав Качановский изучал птиц Алжира. В 1874-1875 годах обширные географические и ботанические исследования проводил в Южной Африке ботаник и географ, профессор Львовского университета Антони Рехман. Он собрал и привез с собой ценную коллекцию, состоявшую почти из трех тысяч видов различных растений, в том числе ряд ранее неизвестных. Наряду с ботаническими и географическими изысканиями Рехман занимался также этнографией. Возвратившись домой, он написал две очень интересные книги, посвященные Африке. Эти книги хранятся у меня в Гамбурге, и ты сможешь их прочесть.
– Наш Томек тоже умеет великолепно описывать африканские пейзажи в письмах к своей милой австралийской голубке, – вмешался боцман. – Если бы собрать все его письма и напечатать, получилась бы очень интересная книга.
– Вы опять принимаетесь за свое! – рассердился мальчик. – Ведь я же вас просил не называть Салли «голубкой».
– Ну хорошо, хорошо. Говори дальше, Андрей, – примирительно попросил боцман.
– В 1882 году Стефан Шольц-Рогозинский, Леопольд Яниковский и Клеменс Томчак совершили свое знаменитое путешествие на корабле «Луция-Малгожата» в Камерун. Плодом этой научной экспедиции в Африку, единственной польской экспедиции XIX века, были многочисленные коллекции, этнографические и географические материалы. Леопольд Яниковский три года жил среди негров племени фан и собрал там необыкновенно ценную этнографическую коллекцию.
Поляки Мотылинский и Бенедикт Дыбовский, находясь на французской службе, исследовали Северную и Центральную Африку. Таким образом, поляки принимали участие в открытиях на Африканском материке и, хотя в скромном объеме, но помогли его изучить.
– Я некоторое время работал с Дыбовским во время его путешествия по Конго, – вздохнул Хантер. Мы даже стали друзьями. Да, да, это был храбрый человек. Нам довелось пережить с ним не одно приключение... Сегодня уже поздно, об этом я расскажу вам в другое время, а теперь – идем спать. Хуже всего, если на ночь человек начинает вспоминать прошлое. Спокойной ночи!
XII
Засада
Стояло раннее утро. На востоке из-за холмов выглянуло солнце, но на юге, над озером Виктория, скопились свинцово-синие тучи.
– Почему мы не собираемся в путь? Ведь мы должны были сегодня выехать? – воскликнул Томек, подбежав к группе мужчин, беседующих у палатки, которую занимал Смуга.
– Мы как раз думаем, что делать, – огорченно ответил Вильмовский.Смуга чувствует себя хуже, и вот-вот может разразиться гроза.
– Но ведь вчера дядя Смуга был почти здоров, откуда же взялось ухудшение?
– Видишь, браток, это уже не тот богатырь, каким он был три дня тому назад. Я ему подсунул манерку с ромом, а он даже не понюхал. Это плохой знак... – сказал боцман Новицкий.
– Смуга осунулся и потерял прежнюю бодрость, – добавил Хантер. – Однако я советую не обращать на это внимания и двигаться в путь. Надо, чтобы в Кампала его как можно скорее осмотрел гарнизонный врач.
– Я с вами совершенно согласен. И я бы ничуть не колебался, если бы не эти грозовые тучи, – ответил Вильмовский.
– Часто ли здесь бывают грозы? – обратился Томек к Хантеру.
– Вокруг озера Виктория, в полосе от 30 до 50 миль не бывает дождевых периодов, хотя дожди идут здесь, в основном, в январе и феврале, а затем в июне и июле. В это время, на западных и северо-западных берегах озера часто бывают по утрам проливные дожди и грозы, – сказал Хантер.
– Значит папа прав, опасаясь продолжать путь, потому что мы как раз находимся на северо-западном побережье озера, – ответил Томек.
– И все же я советую немедленно отправиться в дальнейший путь,настаивал Хантер. – Меня очень беспокоит необычный цвет раны на предплечье Смуги. Мы должны как можно скорее добраться до Кампалы. Если разразится гроза, то нет ничего легче, как укрыть носилки брезентом.
– Вы опасаетесь гангрены? – спросил Вильмовский.
Хантер задумчиво посмотрел на мрачные тучи, нависшие над горизонтом. Только спустя некоторое время он тихо высказал свои опасения:
– Меня все время преследует мысль: почему бандиты не убили Смугу? Ведь именно такая месть больше всего подходит к трусливому характеру Кастанедо. Они могли бы легко уничтожить всякие следы преступления.
– Кастанедо не дурак. В любом случае наши подозрения пали бы на него и на кавирондо, – сказал Вильмовский. – Кастанедо об этом прекрасно знает и потому не хотел усложнять обстановку.
– Вы правы, – согласился Хантер. – Если бы он мог устранить нас, не возбуждая подозрений в отношении себя и кавирондо, он, конечно, ни минуты не колебался бы. Ведь если мы донесем англичанам официально о его преступной деятельности, а наше донесение подтвердит свидетельство Самбо, Кастанедо посадят в тюрьму.