Приключения в Абсурдии
Шрифт:
— А кто у тебя дружок? Из нашего дома что ли?
— Да. Антон Смолин, — подтвердил Алеша. — Похоже, что уже укатили. Никто дверь не открывает.
— Нет, не укатили. Антон с Ниной дети послушные, — рассуждала старушка. — Без родителей лишнего шага не сделают. А штоб за город да одни, не бывало такого.
— А откуда вы знаете, что одни? — подначил ее Алеша. — Может быть, вместе с родителями?
— Нет, сынок, меня не проведешь. Анна Семеновна, мамаша ихняя, совсем недавно пробегала. А Нины и Антона я с ней не видела. И вообще их сегодня не видела, — твердо
«Все очень странно, — думал Алеша, возвращаясь домой. — Нужно дождаться Анны Семеновны и расспросить ее по-хитрому». Весь день он слонялся по квартире, не зная, чем себя занять. Даже не пошел на прогулку со своим любимцем, псом Трезубцем. А собака у Воробьева, надо сказать, была замечательная. Гордая овчарка. С умными глазами и огромными клыками. Все знакомые удивлялись, почему Алеша дал ей такую кличку. Но мальчик никому об этом не рассказывал, только отшучивался. А дело было в том, что в детстве Алеша как-то увидел на картинке царя морей Нептуна. Очень понравился ему этот человек. Властный мужчина держал в руках непонятную рогатую палку. Малыш потащил картинку маме.
— А сто это? — спросил он, ткнув пальчиком в палку.
— Трезубец, родной…
Слово было настолько красивым и необыкновенным, что Алеша запомнил его крепко. И когда семья Воробьевых обзавелась собакой, мальчик настоял, чтобы ее назвали Трезубцем.
Мама Антона и Нины, по Алешиным расчетам, вечером обязательно должна была находиться дома. И в половине седьмого Воробьев трезвонил в дверь Смолиных. На лестничную площадку вышла Анна Семеновна, посмотрела на взъерошенного мальчика и удивленно спросила:
— Вы ко мне?
«Она не помнит меня!» — удивился Алеша. Но вида не подал и спросил:
— Антон дома?
— Какой Антон? — еще больше удивилась мама Смолина.
— А Нина?
— И Нины никакой здесь нет. Вы, вероятно, ошиблись квартирой, — сказала Анна Семеновна и захлопнула дверь.
Все было правильно. Ведь Абра с Кадаброй хорошо поколдовали. И теперь взрослые Смолины и учителя совсем не помнили о существовании Антона и Нины.
Воробьев выскочил из подъезда будто ошпаренный. В голове у него стучало только одно: «Никакого Антона! Никакой Нины. Может, их мама сошла с ума? Одному мне эту задачу не решить», — здраво рассудил мальчик. И ноги сами понесли его к дому Ольги Рыжиковой. С этой девочкой у Воробьева сложились непонятные отношения. Но уважал он ее сильно.
Ольга, увидев Алешу на пороге собственной квартиры, решила, что в городе началось землетрясение. Иначе с чего бы вечный обидчик Воробьев явился к ней домой?
— Проходи, — неуверенно пригласила Ольга одноклассника. — Чего надо?
Ничего не утаивая, Алеша рассказал ей странную историю о Смолиных. Сначала Рыжикова слушала спокойно, но когда Алеша поведал ей об отречении Анны Семеновны от своих детей, девочка всполошилась.
— А ты не врешь, Воробьев? Так и сказала — какой Антон?
— Ей-богу, тьфу ты, честное пионерское!
— Вечно ты, Воробьев, все в одну кучу сваливаешь. Ну, да ладно, не до твоих недостатков сейчас. Срочно нужно узнать, куда делись Смолины. А как? С собакой что ли? Точно, точно, с собакой! У тебя же есть этот, как его… Тризубин. Достанешь вещь, которой Антон пользовался. А Тризубин возьмет след.
— Не Тризубин, а Трезубец, — недовольно поморщился Алеша.
Но склоки затевать не стал. Ольга подала верную мысль.
Через полчаса Ольга, Алеша и Трезубец разгуливали возле дома Смолиных. Воробьев то и дело совал под нос собаки фуражку Антона, оставленную им как-то у Воробьевых, и бормотал:
— След, Трезубец, след…
Но овчарка тоскливо смотрела в небо, поскуливая при этом, но с места не двигалась. Неизвестно, когда бы кончилось это следствие, не выйди на вечернюю прогулку бабушка Фиса. Она узнала Алешу, приветливо кивнула ему и первая начала разговор:
— Гуляете, молодежь? Гуляйте, гуляйте. Прочищайте мозги от алхебры. А друга своего ты нашел?
Хотел было Воробьев соврать, но что-то остановило его. И Алеша честно ответил:
— Нет, не нашел.
— Неужто, охальник, до самого вечера домой не приходил?
— Не появлялся, — кивнул Алеша.
Старушка посмотрела сначала на него, потом на Ольгу и внимательно оглядела Трезубца. Бабушка Фиса была не только любопытна, но и умна.
— Уж не с собачкой ли приятеля разыскиваете? — догадалась она.
— С собачкой, — все так же уныло сказал Воробьев.
— А собачка, значит, ни туды и ни сюды? Понятно. А ну-ка, белобрысые, выкладывайте все.
Очень не хотелось Алеше втягивать в эту историю постороннего, тем более взрослого человека. Знал он и о говорливости бабушки Фисы. Но почему-то сердце не подчинилось этим разумным доводам. И ребята рассказали все. Выслушав Ольгу и Алешу, старушка задумалась, а потом решительно сказала:
— Пошли!
Она привела их в собственную квартиру. Трезубца оставила в прихожей, а ребят усадила на тахту.
— Поскучайте немного, — попросила она. — А я пойду почитаю кое-что, ума-разума наберусь…
Бабушка Фиса удалилась в темную комнату и возилась там около часа. Вышла оттуда измученная, но с победным видом.
— Дозналась я, родненькие, куда умыкнули ваших друзей. Далековато. Но есть и туда пути-дороженьки. Что делать будем?
— Пойдем! — горячо и решительно ответили Воробьев и Рыжикова.
— Пойдем… — усмехнулась старушка. — Ноженьки туда не дойдут. И не в ноженьках дело. Тяжело там будет. Мне моя бабушка сказывала, что в Великую Абсурдию прямо входить нужно. А разок согнешься, вверх ногами обернешься. Не испугаетесь?
— Нет! — твердо сказали ребята.
— Ладно, будь по-вашему. Остатки бабушкиного зелья на вас истрачу. И только потому, что сразу поверила вам, не засомневалась. И кое-что в подмогу дам.
Бабушка Фиса протянула Ольге маленький шелковый платочек. А Воробьеву зеленое стеклышко.