Приключения в Красном море. Книга 1(Тайны красного моря. Морские приключения)
Шрифт:
Я не могу уснуть всю ночь: потерян наиболее ценный корабль флотилии и мне ничего не известно о «Ренгилехе», которого никто не видел в Обоке. «Сахала» же приплыла почти сразу после нас целой и невредимой, благодаря тому, что «Фат-эль-Рахман» потерпел крушение и тем самым предупредил другое судно об опасности. В настоящий момент это все, что у меня осталось…
Как только рассветает, мы плывем на «Сахале» к месту катастрофы. Начался прилив, поэтому там, где находится судно, глубина полтора метра. Люди ныряют, чтобы освободить фелюгу от балласта. После двух часов работы нам удается отбуксировать судно в гавань и вытащить на песчаный пляж.
В отлив я устанавливаю, что поломки не очень серьезные, киль не поврежден. Лассэнь отдает мне всех своих охранников и плотника, в данный момент работающего по его заданию. Он предоставляет в мое распоряжение всю древесину, какую только можно найти в округе.
Моих пассажиров размещают в большом доме Лассэня (позднее я поселюсь в нем). Просторный двор позволяет расположить там весь багаж и высушить одежду, не опасаясь воров.
Один из арабов сидит на корточках посреди какого-то странного ковра. Подойдя поближе, я вижу, что это тысячи спичечных коробков: каждый из них открыт и его содержимое аккуратно разложено на солнце. Ночь они провели в воде, что, как известно, пагубно отражается на спичках. Но араб не собирается отказываться от прибыли, на которую рассчитывал. Он надеется продать свой высушенный товар клиенту, полагая, что тот «не заметит ничего, кроме затаившегося огня»… Когда упомянутый клиент убедится, что «огненный зародыш» умер в черных головках этих маленьких деревяшек, он, в свою очередь, сможет сбыть их бедуинам, приезжающим из глубины континента и посещающим его лавочку.
Я думаю о разочаровании незадачливого клиента, которому придется шагать целых три дня с драгоценным спичечным коробком, купленным в городе…
Пока обсыхают мои пассажиры, корпус «Фат-эль-Рахмана» ремонтируется.
Измаил сумел разжалобить Лассэня, который поверил в его невиновность. Однако он заслуживает наказания, и Лассэнь вопит, ругается, угрожает, но в нем нет и тени злости. Надо признать, что установка бакена не входит в компетенцию правительственного накуды. Он сделал все, что было в его силах; да, он допустил ошибку, но что поделать, Аллах — единственный хозяин наших судеб и т. д.
Я все же остаюсь при своем мнении, поскольку знаю, что Измаил находится в прекрасных отношениях с Салимом Монти, а ведь последний — это глаза и уши англичан в Джибути. В награду за оказываемые им услуги караваны рабов Салима Монти незаметно идут своей дорогой, не встречая никаких препятствий. Он доставляет рабов даже в Шейх-Саид.
Я узнаю о приезде накануне из Обока одного араба из его свиты, хотя для этого не было особых причин. Несомненно, ему поручили выведать, куда же направляется мое судно на самом деле. Приказ Лассэня обозначить край рифа пришелся весьма кстати: грех было им не воспользоваться.
Итак, я должен сохранять бдительность, а, главное, надо поскорее убираться отсюда, так как, помимо всего прочего, меня очень волнует судьба «Ренгилеха»…
И вот через двое суток после кораблекрушения корпус приведен в порядок, судно заново оснащено, и в девять часов вечера мы поднимаем парус.
Я беру «Сахалу» на буксир, чтобы не терять времени на ее ожидание, надеясь обнаружить «Ренгилех» в Сиане, на северной якорной стоянке.
Мы прибываем туда в полдень: стоянка пуста.
Беспокойство сменяется мучительной тревогой: что-то случилось. Решительно все оборачивается против меня.
Однако пора избавляться от четырнадцати пассажиров, у которых иссякли запасы продовольствия. Они ведут себя стоически и не ропщут, но все это мне не нравится.
Я с беспокойством думаю о тех, кого пересадил на «Ренгилех», — там мало питьевой воды.
Я беру курс на Кауку. При таком ветре мы прибудем туда завтра утром, может быть, даже до восхода солнца. Я надеюсь, что «Ренгилех», который скорее всего тоже задержался, высаживая своих восьмерых пассажиров, находится в Кауке.
Я оставляю «Сахалу»: она поплывет к Рахейте, где будет ожидать нас и предупредит «Ренгилех», если последний вдруг появится там.
К трем часам пополудни на севере показывается парус. Корабль еще находится за линией горизонта, но форма его паруса мне знакома. Вскоре становится ясно, что судно плывет в нашу сторону, и я окончательно узнаю «Ренгилех».
Через полтора часа мы встречаемся борт к борту, и Саид перебирается на наше судно, чтобы рассказать о произошедших за это время событиях.
Сперва им показалось, что мы обогнали их, и, не увидев нас ни в Обоке, ни в Сиане, они направились прямо в Кауку, поскольку у пассажиров кончилась еда. По-видимому, меня уже ждали, и едва «Ренгилех» прибыл туда, как судно было, так сказать, взято штурмом. Али Саид заявил, что никак не связан со мной и что его корабль принадлежит Салиму Монти. Его отвели к шейху на допрос. И тогда Саид рассказал обо мне все, что им было нужно. Он объяснил, что я приплыву туда через пару дней с пассажирами и дорогим товаром. По его словам, он вызвался доставить меня на берег при условии получения части выручки. Саид говорил так убедительно, что ему дали вернуться на судно.
Не теряя ни минуты, он направил судно в открытое море и принялся курсировать вблизи Кауки в надежде предупредить об ожидающей нас засаде.
Положение осложняется. Надо срочно выйти из зоны влияния Салима Монти. Я решаю сегодня же ночью высадить на пустынном участке побережья своих пассажиров. Прибрежный риф делает этот маневр опасным, но нам помогает штиль.
Несчастные арабы не возражают против этой скоропалительной высадки. Перед ними простирается их родная аравийская земля, им предстоит пройти всего несколько лье пешком по знакомой местности, и это их не пугает. Правда, им придется платить пошлину за проход по территории небольших племен, каждое из которых считает свои владения государством. Если денег у них не окажется, то они заплатят натурой: каменщик возведет стену для шейха, чьи владения намерен пересечь; плотник смастерит двери и окна в одном из его домов, и так будет всюду, несмотря на то что некоторые территории размерами не больше кантона [49] . Надо быть мусульманином, чтобы находить естественным такое положение вещей, когда ко времени относятся так, словно у каждого человека впереди целая вечность.
49
Кантон — административно-территориальная единица во Франции. (Примеч. ред.)
Один из пассажиров дает мне расписку в том, что я высадил их всех целыми и невредимыми в пункте назначения, затем, избавившись от них, мы берем курс на Рахейту.
Объединившись — не без сложностей, — три мои судна входят в небольшую бухту, защищенную от ветра мысом Рахейта, где пролегает франко-итальянская граница — между Французским Берегом Сомали и Эритреей.
В общем-то мне крупно повезло: я избежал двух катастроф, каждая из которых могла оказаться для меня роковой — в Обоке и в Кауке. Ничего не остается, как уверовать в свою звезду и прийти к выводу, что моей судьбой управляют высшие силы; это позволяет смотреть в будущее без того парализующего страха, который именуют осмотрительностью. Человек, идущий на штурм крепости, должен повторять про себя: «В меня не попадут». Если он поверит в это, он станет героем. Если же он на это не способен, значит, ему суждено остаться трусом.
Меня спасла цепь странных случайностей, а ведь их нельзя было предвидеть, я шел навстречу событиям вслепую!
Вначале я собирался разместить пассажиров на «Ренгилехе», затем якорь зацепился за дно. Из-за того, что «Ренгилех» не встретил нас по пути и поскольку у пассажиров кончились продукты, он приплыл в Кауку раньше меня.
И так продолжалось вплоть до аварии около Обока, благодаря которой я задержался на двое суток и тем самым избежал подстроенной мне ловушки. Если бы не это происшествие, я догнал бы «Ренгилех», и оба наши судна были бы захвачены в Кауке зараниками.