Приключения в Красном море. Книга 1(Тайны красного моря. Морские приключения)
Шрифт:
Примерно через час ходьбы мы останавливаемся, услышав чей-то слабый свист. Он раздается еще два раза, и после ответа с нашей стороны из-за дюн выходят тени. Это мои матросы и Салах.
Из-за плохой погоды им велели, говорят они, отвести суда в другое место, но они предусмотрительно забросили якоря как можно дальше — на всю длину канатов. Это позволит подтянуться на них, не производя шума, и отойти довольно далеко от суши. Правда, сегодня по приказу Омера-эль-Бахара на пляже был выставлен пост из четырех солдат, так как исчезновение Саида вызвало подозрения.
Я оставляю свой
По дороге я натыкаюсь на рыбачью хижину, из-за чего задерживаюсь на несколько минут. Ее неясный силуэт сперва вызывает у меня беспокойство. Я подползаю к ней и убеждаюсь, что внутри никого нет, кажется даже, что обитатели покинули ее очень давно. Возвратившись назад, я велю своим людям собраться в этой хижине, находящейся в нескольких сотнях метров от солдатского поста.
Я продолжаю осторожно идти и затем останавливаюсь на расстоянии менее двадцати метров от часовых. Теперь совершенно ясно, что они наблюдают за судами, удаленными от берега на полсотни метров.
В уме мгновенно созревает план действий, и, вернувшись к хижине, я разбиваю всех матросов на два отряда (в четыре и пять человек) и посылаю их вплавь к нашим самбукам: они плывут, держа над собой ружья. Поскольку сейчас дует северный ветер, он будет для них попутным, так что преодолеть потом расстояние около мили не составит большого труда.
Все они должны будут залезть на самбуки, приготовиться к поднятию парусов и начать плавно подтягиваться на якорных канатах, чтобы суда постепенно ушли в темноту. Солдаты ничего не заметят, потому что самбуки будут удаляться очень медленно. Но надо еще поднять паруса, и этот маневр небезопасен, так как он не ускользнет от их внимания. Наверняка поднятие парусов спровоцирует стрельбу, которая, даже если выстрелы и не достигнут цели, нанесет нам непоправимый моральный ущерб, ибо матросов парализует страх.
Поэтому я приказываю им подождать, когда якорь окажется непосредственно под бортом судна после того, как они подтянутся на канате. Затем, увидев на берегу большой костер, они должны будут быстро высвободить якорь из грунта и поплыть полный бакштаг. Мы встретимся с ними в бухте, возле мыса Катиб.
Я остаюсь с четырьмя моими суданцами. Саида, в смелости которого я не очень уверен, пришлось отправить обратно.
Я возвращаюсь к хижине и поливаю все, что способно гореть, нефтью из бутылки, захваченной для того, чтобы при необходимости подавать световые сигналы. Я собираю в кучу старые чехлы, сухую траву — словом, все, что поможет мне подготовить роскошный костер, вроде тех, что разводят на праздник святого Иоанна.
Расчет прост: клубы дыма, подхваченные северным бризом, достигнут часовых, находящихся под ветром. Этот неожиданно вспыхнувший пожар отвлечет их внимание, а зарево от костра будет достаточно ярким, чтобы ослепить зрителей и превратить окружающую их ночную тьму в абсолютно непроницаемый мрак. Тем временем мои корабли окажутся вне зоны досягаемости.
Я прикинул, сколько времени потребует задуманная операция, но для большей надежности возвращаюсь к тому месту, откуда в первый раз заметил свои самбуки. Я их больше не вижу. Значит, матросы уже подтянулись на якорных канатах и ждут сигнала.
Суданцам я велел изобразить цепочку следов в сторону города, чтобы увести поиски поджигателей в другую сторону.
Достав спички, которые всегда держу при себе в жестяной коробке, спрятанной в тюрбане, я быстро поджигаю кучу хлама, и мы пускаемся наутек вдоль берега.
Через несколько минут к небу вырываются длинные языки пламени и снопы искр. Свет от костра очень яркий, и, несмотря на дистанцию, я различаю в море два освещенных паруса, которые отчетливо вырисовываются на черном занавесе ночи. Но, несомненно, вижу их только я один, так как внимание всей Ходейды приковано к пламени.
Для толпы пожар — всегда большое развлечение.
После сорокапятиминутного бега мы покидаем берег и устремляемся по заболоченному перешейку. Из-за наступившего прилива мы бредем среди лагун по пояс в воде.
Несмотря на относительно теплый воздух, я дрожу мелкой дрожью и выбиваюсь из сил. Два суданца поддерживают меня. Впереди еще шесть километров воды и ила. Кажется, я не выдержу…
Мы договорились с Абди, что он будет ждать нас в пироге в дальней части залива. Теперь я сожалею об этом. Мы орем наугад в темноту. Нам отвечает протяжный крик, он раздается так близко, что это меня удивляет. Через некоторое время один из суданцев (а они на редкость острозорки) что-то замечает, и вскоре появляется Абди, который идет по воде, толкая перед собой пирогу. Саид предупредил его о нашем скором возвращении, и он, заметив повышение уровня воды и подумав, что нас могут настигнуть, поспешил к нам навстречу. Теперь можно продолжать путь на лодке, и к часу ночи мы добираемся до нашего судна.
Утром я просыпаюсь с сильным жаром, тошнотой и головной болью. Однако надо действовать.
Мы плывем в северную часть бухты, которая была скрыта от нас песчаной косой; там я замечаю свои самбуки, стоящие на якоре.
Мы подплываем к ним, и матросы пускаются в бесконечные истории. Каждому есть о чем рассказать, и все стараются перещеголять друг друга. Для истины здесь не остается места, она отступает перед изощренной фантазией: так пишется история.
Я распределяю команды и отправляю оба самбука в Массауа, куда легче всего добраться при таком сильном южном ветре. Что касается меня, то я принимаю решение попробовать возвратиться в Джибути, невзирая на яростный встречный ветер.
Продолжать борьбу против англичан в данных обстоятельствах невозможно. Ответ министра уже, наверное, получен, поэтому, узнав, что я действую с ведома своего правительства, они оставят меня в покое.
Я снимаюсь с якоря на рассвете. Прежний ветер утих и постепенно набирает силу другой, северный. Какая удача! Однако штиль продолжается почти до самого полудня, и мое судно едва уловимо покачивается на воде в четырех милях от берега. На юге виден дымок. Это пароход. Он приближается довольно быстро. В здешних местах это может быть только английский патрульный катер. И действительно, я вижу, что к нам плывет траулер, переделанный в судно береговой охраны.