Приключения в междумирье. Наперегонки со смертью
Шрифт:
– Мы трансгрессируем к Тану!
– Нет! – выкрикнула Вера и добавила, вспомнив местные законы: – Ты не можешь действовать вопреки моему желанию, а я повторяю: я не буду ильмирой Тана! Все, точка! Мне с самого начала этот чертов договор казался подозрительным, а теперь он и вовсе для меня невыполним. Квазик, я страшно устала, давай спать.
Большое жаркое тело прижалось к Вере. Она всхлипнула и уткнулась носом в кисточку хвоста. Руки демона дрогнули и прижали ее крепче.
– Ты правда осталась бы со мной? – прошептал хранитель.
– Угу.
– Надолго?
– Навсегда. Спи.
– Шутишь?! Женщина моей мечты согласна разделить
– Я – женщина твоей мечты?! И давно ты это понял? – подскочила на кровати Вера.
– Когда увидел, как лихо ты разделалась с моим отчетом, – усмехнулся Квазик, осторожно укладывая ее назад и поправляя одеяло. – Ты необычайная женщина, Вера, я и не знал, что такие существуют на свете – теплые, нежные, бесшабашные, веселые.
– Что, женщины низших миров имеют ряд преимуществ перед высшими? – хмыкнула Вера.
Квазик промолчал, и землянку затянуло в сон.
Вера давно уже спала, а хранитель миров все не мог оторвать взгляда от ее лица и, едва касаясь, проводил по ее волосам, очерчивал линию скул, дотрагиваясь до девушки чуть дыша, боясь задеть ее когтем. Как умудрилась она так запутать его размеренную жизнь, в которой все было расписано на века вперед? Как смогла перевернуть с ног на голову его простой и понятный мир? И он ведь с первой встречи почувствовал, что эта ильмира не будет такой, как другие, он ведь сразу заподозрил, что произошла страшная ошибка, но гнал от себя сомнения, а в результате – Вера умирает… Амирелоноделисталиэль зажмурился от вспышки боли. Что это? Ах, это сжалось сердце? Вера не может умереть, она должна жить, она не виновата в чужой ошибке, из-за которой попала в невыполнимый для нее договор!
Она спасется, если убедить ее стать ильмирой Тана…
При этой мысли Амирелоноделисталиэля затопило жаркой яростью и желанием схватить Веру в охапку, спрятать ото всех и рычать «Моя!» всем возможным претендентам на ее внимание. Что за незнакомые чувства переполняют его сейчас? И не только сейчас – в последнее время они терзали его при каждом упоминании племянника. Из земного словаря выплыло слово «ревность». Ревность – проявление инстинкта собственника… Ему тошно от мысли, что чужие руки прикоснутся к ЕГО женщине. Но его ли? Почерневшая печать договора – явный знак, что Вера предназначена Тану, что и так понятно: у самого Амирелоноделисталиэля ильмира уже была и наследник уже есть, но почему он никак не может согласиться с собственными логическими выводами? Когда он отправлял Веру в паркол, то не мучился так исступленно, была лишь глухая боль от бессилия, что возжелал недостижимого, невозможного для него. А она считала тогда ильмиром его и была согласна! Как такое могло быть: он же показывал ей лицо Тана? А как она могла предпочесть его племяннику – и вовсе неразрешимая загадка. Но сейчас надо сосредоточиться на другой загадке – как спасти Веру. Вселенная существует очень-очень долго, в ней все когда-то было и где-то точно есть сведения, как исправить произошедшую ошибку.
Глава 7. Последствия черной печати и проблемы второй молодости
Привычный уже рассеянный свет пробежался по сомкнутым векам Веры, прогоняя сон. Очередной день в междумирье. Каким будет этот цикл?
«Последний цикл», – вспомнила Вера и поежилась от страха. Вчера вечером она засыпала на ходу и ее инстинкт самосохранения, видимо, тоже подремывал, а вот сейчас накрыло осознанием неотвратимости скорой смерти. Сказка о бабушке в междумирье внезапно перестала быть забавной.
Подняться с кровати оказалось сложнее, чем обычно, – тело было вялым, по нему разливалась слабость, все движения выходили медленными, заторможенными. Не удержавшись на ногах, Вера бессильно повалилась обратно на постель. Это она уже угасает?! И ее ближайшее будущее – поползать еще немного бледной немочью по дому и до свидания, не поминайте лихом? Вот уж нет, последний день жизни нужно прожить ярко, так чтоб и после смерти приятно вспомнить было! Мало ли, вдруг существуют не только иные миры, но и загробная жизнь. Спросят там Веру: как последний день прошел? А она что скажет? Прошел, как у великомученицы, томно угасала, смирившись со злой судьбинушкой? Или еще есть шанс прищуриться с ностальгией и протянуть: «Эх, чертяки, есть что вспомнить, да неприлично рассказать!»
А что тут вспомнишь, если Квазик опять незнамо где? Куда его унесло с утра пораньше, в такой знаменательный день?! Лучше бы пышные поминки организовывал, чтобы весело, с зажигательными плясками до утра, чтоб, опять-таки, было что вспомнить, и в гроб ложиться с мыслью: «Хорошо, что померла, хоть отдохну по-человечески».
Покрутив головой по сторонам, Вера не обнаружила демона, но увидела золотистый шарик, висящий в аккурат у нее над головой. Это для нее он тут подвешен?
Решив, что без пяти минут покойнице уже поздновато волноваться о степени опасности своих поступков (какая разница, от чего помирать?), Вера ткнула в шарик пальчиком. Шарик мигнул и заговорил голосом Квазика:
– Никого не бойся – я установил на тебя сигнальное защитное заклинание, если на тебя нападут или твоей жизни будет угрожать другая опасность, то я сразу появлюсь рядом. Я в Элеоре, пытаюсь добиться собрания Верховного Суда. Если увидишь Мими, попроси ее появиться в Элеоре. Твой Амирелоноделисталиэль.
«Ух, ты, – уже мой!», – с нежностью подумала Вера и смахнула слезинку. Почему так несправедлива жизнь – идеальный мужчина признался ей в искренней симпатии и готовности разделить с ней жизнь за один день до ее смерти! А раньше он никак найтись не мог, пока она годами его разыскивала?
Чем заняться напоследок? Стоит ли просить Квазика о переносе ее к родным, чтобы попрощаться с ними и умереть на Земле, или им будет проще, если она просто без вести пропадет? Пожалуй, вариант бесследно исчезнуть – лучше. Тогда что ей делать? Думать надо быстро, пока не кончился отмеренный ей срок.
– Вера, ты где?! – послышался полный паники крик Тана.
– Здесь! – поспешно откликнулась землянка, воображая на себе одежду. Успела одеться она в последний момент – дверь спальни распахнулась, и на пороге появился явно нервничающий и перепуганный парень.
Тан обвел ее недоуменным взглядом и растеряно спросил:
– Почему ты спишь в дядиной постели?
«Вопрос на тысячу долларов! Впервые в своей долгой жизни попадаю в ситуацию, когда мой «официальный» (пока еще, он ведь не знает о расторжении договора) мужчина застает меня в постели соперника. Ощущаю себя бабушкой-развратницей, даже смешно. Так, будем переводить стрелки».
– Что случилось, Тан, чего такой взволнованный? – спокойно спросила Вера, поднимаясь с постели как ни в чем не бывало и сдерживая дрожь в слабых ногах.