Приключения в междумирье. Ошибка бабушки
Шрифт:
– Удобно, – одобрительно заметила Вера и окончательно убрала подальше стул. Кто его додумался под кран поставить?! И кто додумался сделать этот кран в таком неудобном месте – в темном узком углу, между двумя массивными шкафами до потолка?!
Задумчиво понюхав жидкость в кружке (она ничем не пахла), Вера решала важный вопрос: пить или не пить? Вода это или не вода, а если не вода – то опять-таки: пить или не пить? Осторожно дотронувшись до поверхности жидкости кончиком пальца и убедившись, что в кружке по крайней мере не опасная кислота, так как ничего плохого с ее пальцем не произошло, Вера рискнула лизнуть смоченный
– Хм, на вкус – вода. Будем рассуждать логически: Квазик меня проверял своим зеленым лучом и наверняка убедился, что мы с ним физиологически совместимы и способны породить столь желанное ему потомство, раз признал договор нерасторжимым. Из этого следует, что состоим мы из одних и тех же элементов и питаться должны примерно одинаковыми продуктами и основной элемент, который нам необходим – вода. Ну, рискнем. Раз молнией не убили, то и отравить не должны.
Действительно – не отравили. Жидкость оказалась настоящей вкусной свежей водой, и Вера напилась всласть.
– Пей, Мими, – позвала Вера серого пушистика, поставив на пол глубокую тарелку с водой и надеясь, что Квазик не заругает ее за такое использование посуды: вся утварь была прекрасного качества и очень красива. Все тарелки и кружки были искусно разукрашены затейливым орнаментом и золотым напылением и стоили наверняка целого состояния.
Серый шарик подкатился к предложенной ему тарелке, посмотрел на воду, помигал золотыми глазками и откатился назад.
– Ясно, ты такого не пьешь или сейчас не хочешь.
Вера подняла тарелку и задумалась, куда вылить воду. Потом решила не ломать голову, снова активировала синюю полоску и вылила воду в образовавшееся серое облако.
– Хм, а тарелка не очень-то чистая, – задумчиво потерла дно Вера. Было дно немного липкое, словно растительным жиром смазанное или плохо отмытое. – Ладно, будет чем заняться, после того, как дом осмотрю.
Поставив грязноватую тарелку на стол, Вера пошла обыскивать остальные помещения с надеждой найти кухню или холодильник, или кладовку – в общем, хоть что-нибудь хранящее в себе съестные припасы. Очень хотелось есть. Интересно, Квазик задумался об обеспечении своей супруги питанием или, подобно большинству земных мужчин, он не утруждал себя такими мелкими житейскими проблемами, как закупка продуктов и приготовление завтраков-обедов-ужинов?
Вторая (и последняя) дверь вела из белого зала в небольшую овальную прихожую, так же озаренную льющимся с потолка светом. В прихожей опять было две двери: справа и слева от входа на длинных дугах овала, причем сами двери тоже были сверху закруглены. Стена малой дуги овальной прихожей напротив того места, где стояла Вера, имела на себе выпуклый квадратный выступ черного цвета и непонятного назначения.
Вера открыла правую дверь и шагнула за порог. Со всех сторон раздался мелодичный звон и она уткнулась в прозрачную, таинственно поблескивающую, пружинящую пленку, преградившую ей путь.
– Ваш текущий уровень ниже али – вход запрещен, – прозвучал механический голос, очень похожий на голос Квазика, но явно неживой.
Сквозь прозрачную пленку Вера могла видеть огромное помещение, больше всего смахивающее на смесь национальной библиотеки, физико-химической лаборатории и интерактивного планетария. Высота потолков была невероятной и вверх устремлялись бесчисленные стеллажи с книгами, размеры которых тоже были невероятны – огромные фолианты и древние настоящие инкунабулы. На белых столах стояли реторты и пробирки, колбы и мензурки, большие сосуды и пузырьки; тут и там что-то горело, что-то кипело, что-то испускало разноцветные пары, булькало и щелкало. Прямо в воздухе крутились модели планетарных систем с одиночными и двойными звездами в центре, сгущались и разлетались звездчато-дымчатые скопления, а одна стена представляла собой огромный экран, транслировавший трехмерное изображение десятка галактик одновременно. Вера предположила, что это именно галактики – серые, мерцающие скопления миллиардов искр на чернильном фоне пустого космического пространства. Структура этих скоплений была похожа на раковину улитки, иногда – с несколькими «входами». Вере помнилось, что такие длинные концы спиралевидных галактик называют рукавами.
Но самым заметным объектом был большой белый шар, сияющий под потолком этой лаборатории-библиотеки. Ослепительно-белый шар, от которого в сторону экрана с галактиками тянулись бесконечные нити белых и голубых цветов.
Вера не могла оторвать взгляд от этого шара – он словно гипнотизировал ее, манил к себе, и она сделала шаг вперед…
Опять раздался мелодичный звон, прозрачная пленка отпружинила Веру назад, а прежний голос повторил:
– Ваш текущий уровень ниже али – вход запрещен.
Вера очнулась от навеянного белым шаром дурмана и отступила за порог. Оглянувшись на сидящую рядом Мими, Вера сказала:
– Беспечный муж мне достался: злостно нарушает технику безопасности лабораторных работ! Надо просветить Квазика, что перед уходом следует обесточивать рабочие площади и гасить все очаги возгорания. Ну, Мими, посмотрим, что скрывает последняя дверь в этом странном доме?
Последняя дверь скрывала спальню Квазика. Чисто мужскую спартанскую спальню. Как говорится: ничего лишнего! Огромная, прямо-таки пятиспальная кровать (Сколько же сильфид в ней перебывало, интересно? Ну, это ограничим!), прикроватная тумбочка, кресло, небольшое зеркало на стене. И все! Ни шкафов, ни, зараза, холодильников – ничего! Вера безнадежно заглянула в тумбочку – книги и листы с записями, ни крошки съестного! Так и с голоду помереть недолго!
Рядом с дверью светилась тонкая вертикальная синяя полоска. Вера провела над ней рукой и появилась еще одна дверь. Холодильник?! Увы, нет – туалет. Ну, тоже хорошо.
Итак, в доме имелись: абсолютно пустой зал без нормальных окон, столовая без еды, лаборатория и спальня – тоже без еды. И все! Даже выхода наружу в этом доме не было, так что вариант пойти побираться по соседям – тоже не проходил.
Вера тоскливо осмотрелась: один угол в спальне Квазика был отделен от остального пространства комнаты уже знакомой синей полосой, идущей от стены к стене, окаймляя площадь размером где-то в три квадратных метра. На расстоянии полутора метров от пола в этом углу светились две полосочки: красная и голубая. Красная светилась ярче.
Голодная Вера задумчиво посверлила взглядом эти полосочки, обернулась на молчаливую Мими, мигавшую на нее золотистыми глазенками, и решилась: шагнула за край черты и провела рукой над полосочками.
На Веру хлынула ледяная вода.
– Ой-ей-ей! – завопила Вера и шарахнулась назад, за полосу.
Вдоль синей полосы выросли серые туманные стены, которые как и туман в кухне поглощали воду, не давая брызгам разлетаться по комнате, а над полом внутри синий черты тоже стелился серый водопоглощающий туман. Дрожащая от холода Вера в насквозь промокшей одежде зло посмотрела на эту серую мглу: вот и поужинала, называется! На Земле уже ночь должна быть, а у нее с полудня маковой росинки во рту не было!