Приключения в стране бизонов
Шрифт:
— Дьявол вас побери! — подчеркнуто резко воскликнул полковник. — Краснокожий думает, что белые охотники, прибывшие из страны Великого Отца Вашингтона [52] , говорят на языке воинов прерий?
— Мой брат не знает языка Просверленных Носов?
— Какой я вам брат?! Это в церкви твердят, что все люди — братья, да я давно там не бывал. Ваш брат, мой почтенный краснокожий, ни слова на вашей тарабарщине не понимает. Вот так-то…
— Но, полковник, — вмешался Андре, — мне кажется.
52
Вашингтон
— Помолчите-ка! Дайте прислушаться… Не отходите ни на шаг от лошадей… Чувствую, они что-то задумали…
— Мои братья не хотят сесть к костру Волков Прерий? — спросил на ломаном английском индеец. По лицу его пробежала едва заметная тень, когда он узнал, что белые не понимают языка аборигенов [53] .
— Нет, не хотят. Ваши братья — охотники и идут по следам бизонов. Если Волки Прерий сообщат что-нибудь о бизонах, то они получат огненной воды.
— Хоу! — только и ответил краснокожий. Это гортанное восклицание, видимо, означало согласие.
53
Аборигены — коренные жители страны, какой-либо местности, обитающие в ней с давних пор.
Затем он не спеша отдал своим людям несколько коротких приказаний на родном языке. Десятка полтора оборванцев внимательно его выслушали.
Полковник, лишь притворившийся, что не знает языка индейцев, не пропускал ни одного слова и понял: готовится вероломное нападение. Услышав, что мерзавец приказал своим дружкам наброситься на охотников и захватить их живыми, ковбой преспокойно сунул руку в карман, пришитый за спиной к поясу брюк, вытащил заряженный револьвер и выстрелил в голову индейцу.
ГЛАВА 6
Между молотом и наковальней. — Через пламя. — Спасены! — Фрике рад, что охотники не превратились в горсть жареных каштанов. — Резервация индейцев Кер-д’Ален. — Контрасты. — Индейцы-землепашцы. — Вооруженный мир. — «День добрый! День добрый!» — Внуки деда Батиста. — Старое франко-канадское наречие. — В деревне. — Кюре[54] — учитель. — Обязательное и бесплатное обучение. — В доме. — Импровизированный обед. — Охота на бизонов состоится.
В первой главе нашей правдивой истории мы рассказали о том, какие драматические события развернулись после убийства вожака индейцев: бегство охотников через прерию, погоня, возвращение в лагерь, где были убиты и оскальпированы их спутники. Положение наших путешественников стало катастрофическим, почти безвыходным. Они не могли принять бой: их было слишком мало. С трех сторон смельчаков окружили краснокожие всадники, которые,
Жизнь поставила отважных охотников перед жестоким выбором: или броситься навстречу индейцам и попытаться прорвать их ряды, или же кинуться в пламя, чтобы пересечь огненную завесу.
Стоило, пожалуй, использовать единственный, весьма ненадежный шанс: прорваться через пожар. Огонь не всегда беспощаден, и, кроме того, в пламени друзей ожидала быстрая смерть, а индейцы не знают жалости и подвергают своих пленников невообразимым пыткам.
И вот тогда Фрике по приказу Андре намочил разрезанные пополам одеяла и обмотал ими головы лошадей. Сами всадники кое-как прикрылись вторыми половинами одеял и, пришпорив коней, устремились в пекло.
Невозможно передать словами охвативший их ужас. Дышать охотники не могли, они чувствовали, как потрескивают от огня волосы на голове и бороды. Глаза застилала красная пелена, шум пожара оглушал, языки пламени обжигали. Люди смутно понимали, что силы их на исходе, рассудок изменяет им, а жизнь висит на волоске. Копыта лошадей обуглились от огня, бока лизало пламя, животные неслись, задыхаясь в дыму и горячем пепле, издавая жалобное ржание.
Этот кошмар, когда в уме у всадников билась одна лишь мысль: «Конец! Я горю!» — длился всего пятнадцать секунд. Но секунды эти были долгими, как часы. Охотники понимали, что гибнут, им не хватало дыхания, у лошадей подкашивались ноги…
Вдруг они почувствовали, что воздух стал менее обжигающим, и звонкий голос перекрыл гул пожара.
— Смелее, друзья! Еще не все потеряно! Враг позади, мы спасены!
Это кричал Фрике: он уже успел сбросить дымившееся одеяло и быстро оглядеться. Сквозь поредевший дым парижанин увидел зеленую траву прерий. Рядом кто-то громко чихнул.
— Будьте здоровы, полковник! — сказал Фрике ковбою. Тот с трудом открыл покрасневшие глаза с обгорелыми ресницами.
— И вы, господин Андре, можете снять свой капюшон. Видите, нам удалось…
— Да, мой мальчик! — возбужденно воскликнул Андре. — А я уж не надеялся тебя вновь увидеть!
— Спасибо, вы так добры! Но с вашего позволения прощание откладывается до следующего раза.
Кони остановились и, казалось, пили свежий ветер, дувший с реки, — ее светлые воды сверкали метрах в пятистах.
— Господа, — заявил ковбой, взволнованный, вероятно, впервые в жизни. — Вот в таких обстоятельствах узнаешь, кто чего стоит Вы мужественные люди позвольте пожать вам руки и сказать, теперь мы вместе и на жизнь, и на смерть!
— С удовольствием! — ответил развеселившийся Фрике. — Крепкое рукопожатие — и мы друзья навсегда! Ай! Не жмите так сильно, у меня все пальцы в волдырях! Придется проколоть иголочкой… если я ее найду! А знаете, господин Андре, когда мы расскажем все это нашим приятелям, с которыми в свое время открывали охоту в Босе, они пожалеют, что их не было рядом… Как хорошо, что мы в конце концов не превратились в горсть жареных каштанов!..
Это красочное резюме пережитых несчастий позабавило Андре, но вскоре он помрачнел, вспомнив о несчастных загубленных спутниках.