Приключения Виконта Адриланки

Браст Стивен

Маролан пожал плечами. — Вы, Арра, должны поговорить с нашим Кругом. Скажите им, куда мы направляемся, и что они должны встретить нас там, и что они должны там оказаться как можно быстрее, хотя, конечно, у каждого своя скорость, и что пускай они передадут слово всем ведьмам и колдунам, которых встретят. Мы соберем Круг там.

— Я так и сделаю.

— Однажды мы вернемся, однако; здесь остался долг, который я не заплатил. — И он послал мрачный взгляд на северо-восток.

— Итак, мы уезжаем? — сказала Арра.

— Да. И если вы хотите сопровождать нас, Леди Телдра, мы бы не желали ничего лучше.

Телдра поклонилась и сказала. — Вы оказываете мне честь, милорд.

— А ты, мой добрый Миска?

— Я? Нет, мой дорогой

Темная Звезда. Я думаю, что должен вернуться в собственную страну, после того, как отвезу Леди в ее.

— Как хочешь. Но не постесняйся позвать меня, как только я тебе потребуюсь.

Миска пожал плечами, как будто хотел сказать, что, за исключением его любимого напитка, есть мало чего такого, что ему нужно.

Маролан кивнул и опять поглядел на запад. — Мы уезжаем на рассвете, — сказал он.

Восьмая Глава

Как начало своё существование «Общество Свиной Кочерги» и как прошло её последнее собрание

Был День Фермера середины зимы 246-ого года Междуцарствия, когда Общество Свиной Кочерги собралось в последний раз. Число членов Общества уже уменьшилось, причем разными способами: во-первых, когда Стагвуд, Тсалмот, ушел бродить по дорогам, уступая своему желанию стать бардом; во-вторых когда Флют, из Дома Ястреба, поссорился с некоторыми другими членами и оборвал всякие связи с Обществом; и самым последним был исход Майланд, из Дома Лиорна, которая вышла замуж и уехала жить вместе со своим мужем в центр по добыче железа, Лоттстаун, который находится далеко на Востоке. После этих дезертирств, более или менее оправданных, их осталось только четверо.

Всем членам Общества было от ста до трехсот лет — иными словами они все были в возрасте, когда перед глазами маячит зрелость и требует покончить с детскими забавами, но, тем не менее, энтузиазм юности еще не утрачен. Если бы Империя еще существовала, они, без всякого сомнения, давно бы уже рассеялись в разные стороны и выбрали бы свой путь в жизни, подходящий их склонностям и устремлениям, или, по меньшей мере, жили бы в своем собственном поместье; но одним из феноменов Междуцарствования, помимо всего прочего, было то, что члены одной семьи старались держаться вместе, как бы давая друг другу дополнительную защиту против дикого мира, бушевавшего за пределами фамильного замка. Хотя имена всех четырех, безусловно, почти ничего не значат для нашего читателя, наш долг, долг историка, требует, чтобы мы ввели их в наш рассказ именно сейчас в надежде, что, в последствии, они будут значить больше, и пробудят в сердце и уме читателя чувства любви или презрения по мере развертывания нашей истории. Вот они: Льючин, Шант, Пиро и Зивра.

Льючин, единственная дочь Маркизы из Дома Исола, сто девяносто или двести лет отроду, высокая, темноволосая, на вид слабая и даже болезненная; она выделялась изысканной речью и еще более изысканными манерами, которые всегда отличают тех, кто принадлежал ее дому. Она жила вместе с Шантом, которому было почти столько же лет, сколько и ей.

Шант был старшим сыном некоего Дзурлорда; хотя он и Льючин не могли пожениться, так как принадлежали разным Домам, тем не менее они жили вместе, как муж и жена, как это делали многие в тот период морального и материального разложения, который называется Междуцарствием. Для Дзурлорда Шант был сравнительно невысок и коренаст, и выделялся зелеными глазами и вьющимися волосами, которые у него всегда были всклокочены и открывали его благородный профиль.

Третьим членом была Зивра, которая была сплошной загадкой. На первый взгляд она была Драконом, так как она одевалась как леди-дракон, и ее опекуны были настоящими Драконлордами. У нее были белые волосы, чрезвычайная редкость в этом Доме, и гладкая кожа; но, самое главное, она постоянно демонстрировала холодный, ровный характер и спокойствие, что заставляло думать о Лиорне. По форме ее ушей и носа легко можно было заключить, что ее предками

были Драконы, и, тем не менее, опять чертам ее лица не хватало резкости, которую невольно ожидаешь от Дракона; вместо этого ее лицо имело форму, напоминавшую сердечко, губы были излишне тонкими, нос мал, а ее блестящие живые глаза далеко отстояли друг от друга. Современный наблюдатель мог бы заподозрить, что она была полукровкой, тем не менее было в ней не поддающееся объяснению достоинство, которое отрицало любое подобное предположение. Она говорила мягко, негромко и спокойно, но никогда не колебалась в оценке людей или событий, и, более того, всегда глядела вперед, как если бы кто-то издалека — или из будущего — разговаривал с ней. Она была самой старшей из всей компании, где-то между двухсот сорока и двухсот пятидесятью годами, и если она все еще жила с опекунами, а не завела собственного имения, то только потому, что ее опекуны — не имея собственных детей — сделали ее наследницей и, будучи очень старыми, постоянно просили ее помощи в домашних и хозяйственных делах.

Оставшийся член Общества, Пиро, был Виконтом Адриланки, и, более того, тем по кому названа эта история. Его матерью была Даро, Графиня Уайткрест, его отцом был Кааврен, который был Капитаном Гвардии Феникса в то время, когда последний Император был убит и город Драгейра превратился в море аморфии; и которого, мы надеемся, читатель не забыл, так как он сыграл немалую роль в наших более ранних рассказах. Поэтому Пиро, конечно, принадлежал Дому Тиаса, что он постоянно подчеркивал, нося голубые и белые цвета; он легко улыбался, имел веселые умные глаза, стройную фигуру и длинные нервные руки. В это время ему было не больше ста лет, и он был самым молодым членом Общества.

Кратко обрисовав эти персонажи, мы, с разрешения читателя, кратко опишем историю самого Общества, прежде чем перейдем к событиям его последнего заседания. Оно было основано где-то сорок или сорок пять лет назад, когда некоторые из его основателей были еще почти детьми. Его члены, как и нескольких других, дружили долгие годы; на самом деле совершенно естественно, что группа детей одного социального уровня, живущих рядом друг с другом, оказывается связанной узами взаимной симпатии. Они часто составляли команды для игры и удовольствий, бегали или скакали по лугам и полям, охотились в джунглях за пределами Адриланки, вместе ловили рыбу или просто сидели и разговаривали, как это делают дети, а позже, как молодые взрослые.

Как-то раз, гуляя по Щедрому Лесу около развалин Павильона Барлена на западной стороне города, они потревожили дикого кабана, который запаниковал и бросился на них, сопя и фыркая. Так получилось, что у Шанта с собой был меч, который он недавно приобрел — весьма плохо сделанный меч, будьте уверены, тем не менее у него было острие, и раньше, чем он сообразил что происходит, он вытащил его и встал между кабаном и друзьями. Кабан, оказавшийся на удивление умным, затормозил перед этим чудовищным препятствием, и пока он стоял, ворча и фыркая, Шант сделал мгновенный выпад, слегка оцарапав кожу кабана, а эта царапина, в свою очередь, заставила животное стремительно убежать обратно в лес.

Когда опасность миновала друзья, избавившись от напряжения и страха, разразились бурей смеха — что случается достаточно часто — особенно если страх, как в этом случае, оказался беспочвенным. Шант был объявлен героем, на что он, между приступами дикого смеха, ответил, подняв меч вверх и заявив, «Я стал рыцарем Свиной Кочерги». Друзья немедленно поклялись в вечной лояльности Обществу Свиной Кочерги, имени, которое заняло такое большое место в их жизни в последующие годы. Мы, кстати, не знаем, кто из членов Общества был в этот момент на поляне, так как эта история часто рассказывалась как теми, кто никак не мог быть там, так и теми, кто наверняка был, а также теми, кто видел ее в своем воображении, так что все постепенно забыли, кто на самом деле находился там — происшествие стало общим достоянием всего Общества.