Приключения во времена Людовика XIII продолжаются (II книга)
Шрифт:
Джулия перестала понимать, что она лепечет, и в замешательстве не могла решить, что ей делать. Изабелла рыдала все сильнее.
– Ах, Жули! Я дрянная жена и мать! Я должна была снимать ему сапоги, а я…
– Да у тебя истерика!
– ахнула Джулия.
– Мне так страшно! Он умрет и никогда не узнает, как я корила себя…
Изабелла со стоном уронила голову на руки.
– Да с чего он умрет!?
– вскричала Джулия. Она нехотя призналась себе, что подобная истеричная вспышка у всегда уравновешенной Изабеллы серьезно напугала ее и лишила мужества. – Он не умрет, обещаю! И ты тоже останешься жива, клянусь! И у тебя будет еще время доказать мужу свою преданность и любовь… наедине! Нет
– Ах, но, похоже, я никогда не смогу сказать Арману, как я люблю его!
Выросшая близ моря, Изабелла о чудовищных деяниях пиратов слышала с детства. Любое судно, под любым флагом - Франции, Британии, Испании, могло подвергнуться нападению этих безжалостных береговых братьев. Об их морских путешествиях складывали легенды - от самых ужасающих про работорговцев до романтических о похищениях прекрасными незнакомцами красивых дам. Примером мог быть недавний случай с молодым дворянином из Лангедока, который, начитавшись о варваских поступках испанцев, воспламенился до того, что решил мстить им. Он употребил все свое состояние, чтоб соорудить корабль и присоединился к французским флибустьерам, чтобы вскоре отличиться как талантливый военноначальник. Ни одному вооруженному испанцу он не даровал жизнь. Теперь его звали “Истребитель”. Многие несправедливо осужденные, бежав с галер, по прихоти судьбы, оставившие близких или по каким другим причинам, примыкали к флибустьерам. Грабили они неохотно, избегали жестоких казней – извечной забавы пиратов, при первой возможности обосновываясь на берегу и даже заводили семьи: в этих нелюбимцах судьбы оставалась капля благородства. Но другую часть братства гнала в море все-таки алчность. Они считали себя настоящими пиратами и наживали состояния грабежом и работорговлей в Средиземном море. К одному из представителей этой мерзкой части и попали в плен друзья.
Плавание, увы, проходило на редкость спокойно для пиратов. Хорошая погода, свежий ветер, знакомый легкий путь вдоль берегов Франции и Испании, отсутствие штиля – коварного бича всех моряков, приводило в спокойное настроение всех моряков, до самого последнего отъявленного негодяя, грубо называемого “трюмной крысой”. Военные корабли Испании, если и попадались на пути, были обмануты испанским флагом и вымпелами. Если они подходили очень близко, в переговоры вступал один из членов команды, бывший офицер испанской галеры, а сейчас судовой навигатор, по кличке Крепкозубый. Французские галеры же для защиты побережья от пиратов только строились в Марселе и Тулоне. Строительство часто приходилось продолжать при оскорбительно близких подходах к побережью испанцев. Галеры Испанского королевства презрительно стояли во французских лагунах, будто смеялись над морской слабостью Франции. Переживший унижение во время осады Ла-Рошели, когда ему пришлось звать на помощь суда Мальтийского ордена и флот Голландии, кардинал Ришелье прикладывал необычайные усилия по развитию морского и военного флота, но не мог сразу охватить необьятное. И каперы, неверные, разбойники всех сортов, к которым и принадлежал корабль Нуро, продолжали беспрепядственно грабить побережье и захватывать французские и английские суда.
“Феникс” был тоже до краев заполнен товаром, который довольный Нуро собирался сбыть в Алжире - лионские ткани, французские сукна, драгоценности, посуду, редкое красное дерево, все, что имеет большой спрос на рынках востока и за что хорошо платят набобы Алжира. Ну и, конечно, рабы должны были принести ему хорошый барыш.
Нуро старался создать все возможные условия для пленников и, уж конечно, для пленниц: им приносили лучшую пищу, даже драгоценные лимоны – средство от цинги, косящей пиратов в иные года десятками.
Нуро начал улыбался.
– Наконец–то небо благоволит
– повторял он, в очередной раз выползая на палубу и потрясая бутылкой вина.
– Эй, вы там, на юте, красотки! Я иду к вам!
И только красивый Антонио останавливал его.
Теперь с каждым часом плавания становилось все жарче. Близость пустыни сказывалась на ленивом покое моря, в сухом жарком воздухе. Солнце палило нещадно и женщинам, когда их изредка выпускали из душной каюты на палубу, приходилось надевать шляпы.
В один из дней по левому борту появилась безрадостная серая полоска земли с дрожащим над ней маревом, а море совсем поголубело и в нем стали видны играющие дельфины.
– Алжир!
– торжественно провозгласил Нуро, передавая подзорную трубу Изабелле. Та побледнела и сделала шаг назад. Джулия выхватила у нее подзорную трубу и вгляделась в незнакомый берег. Вода казалась привлекательной в изумрудных лагунах, но ни одного кустика не было на заброшенном, выжженном до белизны скалистом берегу.
– Какой милый край, - протянула она.
– И здесь нас продадут, - прошептала Изабелла.
– Но что-то я не вижу ни одного города. Даже поселений никаких нет или деревушек рыбаков!
– Спрятаны они, - отозвался красивый Антонио. – Только знающий найдет!
– Утром мы будем в порту Лараша!
– заявил Нуро.- А еще через три дня нам нужно быть в Эль-Ксаре-Эль-Кебире! Рынок там небольшой, но мне нравится чрезвычайно щедрость знатных покупателей! Вы найдете занимательными восточные порядки!
– Если до этого нас не спасут!- громко сказала Изабелла, ибо ее вдруг взяла злость.
– Да кто вас может спасти?! Те, кто плыл с вами?! Они ослабли от голода, хотя, конечно, не настолько, чтоб умерли. Слава богам, что я поклялся им, что, чуть господа взбундуются, я выброшу вас в море, черт вас подери! Здешние акулы не станут даже ждать, когда вы всплывете вдохнуть воздуха и прикончат вас там, в ледяной глубине!
– Это вы умрете как собака!
– процедила Изабелла, которая после единственной истерики на борту, пребывала теперь не столько в страхе, сколь в слепом бешенстве. – Вы грязный работорговец и сгниете как червь в брюхе своего корабля! И на том свете вы заплатите за все! За все! За все!
– И совсем скоро, - предрекла Джулия.
– Ну и наглость!
– воскликнул пират, сплевывая за борт. – Эти дворяне с ума сходят, коль только начинаешь им угрожать.
Он нависал над дамами как скала.
– Идем, Беляночка, - властно, будто хозяин, скомандовал он.- Я хочу кое-что показать тебе, чтоб ты не испортила мне торги.
– Нет!- схватила подругу за руку Изабелла.
– Мы не позволим обращаться с нами не подобающим образом!
– Вы вели себя все эти дни благоразумно, как гости! И я был снисходителен - даже ваши кавалеры остались довольны мной! И вас и их никто не тронул пальцем, вам даже, в виде особой милости, разрешили лечить раненого! Раненый - то ваш теперь здоров, верно?
Изабелла закрыла глаза, чтобы не заплакать. Это ей разрешили спуститься к де Порто. Правда, она добилась этого сама - кричала и угрожала пиратам своей смертью, пока ей не разрешат навестить их друга. Она под пристальным взглядом красивого Антонио каждый день спускалась в трюм, упрямо требовала для де Порто чистую ткань для перевязок и больше воды, чтоб облегчить его жажду и не успокаивалась, пока не получала желаемое. Хвала богу, у пиратов были запасены какие- то скудные бальзами, которые она и использовала под стенания пиратского лекаря – худого как жердь Жана Португальца. Он голосил, что она ограбила их, предрекал ей скорую жестокую смерть от его искусного ножа, но потом умолк и пригласил в свою будущую пиратскую шайку в качестве корабельного лекаря. Изабелла не знала, плакать ей или смеяться!