Прикоснись ко мне
Шрифт:
Ровно на полпути между домом и полем протекал неглубокий грязноватый ручей, в котором я играла еще ребенком, и тут мне пришлось на минуту остановиться. Издалека, оттуда, где шла тусовка, глухо доносился ритм ударных, взрывы смеха, и на мгновение я пожалела, что отвергла предложение Брандта отвести меня домой. Определенно, последняя бутылка пива была лишней.
Спустившись к ручью, я медленно втянула в легкие влажный воздух и тут же выдохнула. Стиснула зубы, затаила дыхание и стала твердить про себя: меня не вырвет, не вырвет…
Через
Черт! Небось, музыку врубили слишком громко и кто-то позвонил в полицию. Чудненько. Вряд ли папашка обрадуется, если ему среди ночи снова позвонят из полицейского участка. А с другой стороны — почему бы нет? Посмотреть на его физиономию в этот момент — да это стоит любых скандалов!
Я затаила дыхание и прислушалась. Теперь уже не просто шум доносился с места тусовки, а мужские крики.
Потом раздался тяжелый топот и хруст веток — кто-то продирался через подлесок.
Снова крики, на этот раз ближе.
Я сунула мобильник в карман и собралась карабкаться дальше, когда шум в кустах вновь привлек мое внимание. В темноте какой-то парень сбежал по склону и, споткнувшись, упал в нескольких футах от ручья.
— Боже!
Отпрянув, я зацепилась за торчащий корень и приземлилась задом прямо в грязь. Парень не шевелился. Я неуклюже поднялась и подошла к нему. Он явно неудачно приземлился; к тому же его босые ноги были все изрезаны. Вглядевшись, я заметила, что тонкая белая футболка была в крови; рана была и на виске. Парень выглядел так, будто его переехало газонокосилкой.
На вид ему лет восемнадцать, но я его не знаю. Не из моей школы, точно. Я там знаю почти всех. И на нашей тусовке его не было; он ничего, я бы его запомнила. Вряд ли он местный. Волосы слишком длинные, а на футболке нет коричневой надписи, как у всех нас «Парквью ти-шорт тэн». И потом даже в темноте было видно, что руки у него мускулистые, а плечи широкие. Парень точно занимается фитнесом, чего о местных ребятах не скажешь.
Я наклонилась, чтобы рассмотреть ранку на виске, но он отпрянул и, покачиваясь, поднялся. Вдали снова послышались крики.
— Твои кеды, — прорычал он, ткнув пальцем в мои ноги. Голос у него был низкий, и от этого звука у меня по спине побежали мурашки.
— Дай мне твои кеды, — повторил он.
Хоть и под кайфом, но соображала я как надо. Кем бы ни были те парни, что вопили в лесу, они гнались именно за ним. Надул их с наркотой? Или его застукали с чьей-нибудь подружкой, когда он слишком откровенно с ней заигрывал?
— Чего ради… — начала я.
— Быстро! — сдавленным голосом прошипел он.
Отдать мои любимые красные кеды от Ван Доррена? В другое время я знала бы, что ему ответить. Но парень был явно не в себе. И за ним гнались. Он думает, мои кеды его спасут? Отлично. Может, он использует их как оружие? Булыжник сработал бы лучше, но тут уж каждый выбирает сам, что ему нужно.
Плохо соображая, что делаю, я попятилась и, не спуская с него глаз, стащила кеды. Выпрямившись, я шагнула вперед, протягивая кеды, но, потеряв равновесие, стала падать прямо на него. Вместо того чтобы подхватить меня, парень отпрянул, и я шлепнулась в грязь.
Чертов придурок!
Я поднялась, пытаясь стряхнуть грязь с джинсов. Он нагнулся, чтобы взять упавшие кеды, — не сводя с меня глаз. Они были хороши, его глаза — холодно-голубые, глубокие. Взгляд не оторвать! Парень бросил кеды на землю и приготовился обуть сначала правую ногу. Я чуть не заржала. Неужели ему удастся засунуть в кеды свои ослиные копыта?!
Но веселилась я напрасно. Сунув в кеды ноги, с нелепо свисающими пятками, парень, ловко балансируя, все же с трудом взобрался наверх и спрятался под деревом с оголенными корнями. Ну да, он же прямо идти не может, вспомнила я про его израненные ступни. Вот ведь фигня! Парень не только одолжил у меня мои красненькие копытца, он теперь их еще и кровищей зальет!
Мой взгляд упал на место, где он только что стоял. Луна спряталась за тучами, и видно было плохо, но что-то там было не так. Земля казалась какой-то уж слишком черной.
Прищурившись, я наклонилась, чтобы потрогать это темное пятно, но резкий треск сучьев заставил меня обернуться. Сердце бешено колотилось в груди. Четверо странного вида мужиков вывалились из подлеска и рванули по откосу прямо ко мне. Ну и прикид у ребят! Они были в чем-то типа трико — синих трико от пяток до кончиков пальцев на руках. На этих похожи — ну, что в цирке выступают, в пантомиме…
А в руках — какие-то штуки, напоминающие электрошокеры.
— Ну-ка, ты! — крикнул мне тот, который первым остановился передо мной и теперь разглядывал на земле след, что вел в мелкую воду ручья. — Здесь кто-нибудь пробегал?
Уголком глаза я могла видеть парня, что спрятался под деревом — сжавшись, весь бледный, он смотрел на нас. Если бы эти мужики глянули в ту сторону, сразу бы его заметили.
— Какой-то придурок пронесся тут пару минут назад, — ответила я, шлепая по грязи ногами, на которых теперь были только носки. Грязь просочилась через ткань и противно холодила ступни. Брр… — Кеды мои свистнул!
— Куда он побежал?
Он что, прикалывается? Я хотела сострить: дескать, мне мама не разрешает разговаривать с незнакомыми мужиками, но что-то в его лице подсказывало, что чувство юмора у него отсутствует напрочь. Я развела руками, признавая поражение, и ткнула пальцем в направлении, противоположном тому, куда намеревалась двинуть сама.
Не произнеся ни слова, мужики разбились на две группы — одна направилась в указанном мной направлении, другая — совсем в другую сторону. Нормально! Я бы тоже не поверила полупьяной девице с кольцом в носу и в одних носках.