Прикоснись ко тьме
Шрифт:
Возможно, оттого, что пленник явно не желал смиряться со своей судьбой, Мирча, скользнув взглядом по его шее, уставился на торс. Парень был очень красив: темно-рыжие кудри, правильные черты лица, великолепное сложение. Однако внимание Мирчи привлек небольшой шрам под левым соском. Длинные тонкие пальцы вампира скользнули по шраму, словно он пытался что-то вспомнить – или, скорее всего, добавить к одному шраму второй, с другой стороны. Грудь – еще одно любимое место вампиров, откуда они любят сосать кровь; по-видимому, парень это знал, потому что сразу напрягся. Я видела, как над его верхней губой выступил пот и как нервно
Вампиры раздвинули ему ноги. Сейчас парень мучился не столько от страха, сколько от стыда, оттого, что лежит в унизительном виде перед незнакомцами, но, увидев сверкающие клыки Мирчи, мгновенно забыл обо всем и, отчаянно дернувшись, попытался скатиться с дивана, однако ему помешали крепко связанные руки и ноги. Мирча вернул его на диван, двигаясь плавно и медленно, словно нарочно демонстрируя, как сильны вампиры. Парень что-то замычал, силясь отпихнуть от себя хищника; теперь даже я видела, как пульсирует бедренная артерия на теле человека.
Когда же сопротивление начало понемногу стихать и парень окончательно выбился из сил, Мирча вонзил свои острые клыки в его шелковистую кожу. Послышался сдавленный крик, глаза парня закатились, а Мирча принялся сосать горячую кровь. Жертва вновь дернулась, но тут на помощь хозяину пришел Раф, который явно не хотел, чтобы что-то мешало обеду.
Приткин болезненно поморщился, когда Раф тоже присосался к бедренной артерии, но вмешиваться не стал. Вампиры имеют право сосать кровь до тех пор, пока это не угрожает жизни их жертвы. Увидев выражение глаз пленника, я подумала, что он, наверное, об этом не знает. Сцена, конечно, не из приятных, и все же мне очень не нравилось выражение гадливости на лице мага. Жертвой вампиров был наемный убийца, с которым они, надо сказать, обошлись еще не слишком жестоко.
– А скольких вы убили сегодня, Приткин? – не выдержала я. – Полдюжины? Или больше? Я не считала.
Маг ощетинился.
– Я убивал в целях самозащиты и чтобы защитить тебя от последствий твоей же собственной глупости! – И он гневно посмотрел на диван, откуда раздавались детские всхлипы несчастного пленника. Когда же тот, изогнувшись всем телом, снова попытался стряхнуть с себя вампиров, чтобы избавиться от жгучей боли в паху, руки мага сами собой сжались в кулаки, – Нелепость какая-то.
Я могла бы сказать ему, что все было бы куда более нелепо, если бы вместо парня наказывали меня, а это непременно случилось бы, если бы этот самый парень,
– Вампирам нужно есть. Вы что, хотите, чтобы они охотились по ночам, как в добрые старые времена?
– Все знают, что они нападают на беззащитных людей! Круг создан для того, чтобы их было кому защищать, а ты, которая считает себя человеком, сидишь и спокойно защищаешь вампиров! Ты омерзительна. Ты хуже вампиров!
Все ясно, Приткин жаждал скандала. Это было видно по тому, как он сжал зубы и расставил ноги. Ему хотелось кого-нибудь ударить, но он боялся и потому изливал гнев в словах. Жаль, что в тот момент я не была настроена на дипломатический лад.
– Я такой же человек, как и вы, Приткин, и я видела, как вы сражались сегодня. Пока в дело не вступили рыцари Черного круга, вы наслаждались возможностью убивать. И не надо молоть чепуху насчет самозащиты! Вы хищник, Приткин, такой же хищник, как те, среди которых я выросла.
Тут я замолчала, потому что пленник улучил момент, чтобы устроить нам небольшое шоу. Вампиры отпрянули и с интересом наблюдали, как по его телу прошла длинная судорога, словно по земле во время землетрясения. Через секунду он изогнулся дугой так, что касался дивана лишь ягодицами и связанными за спиной руками. Затем вновь забился в судорогах, откинул голову и хотел закрыть глаза, но Раф не дал ему это сделать, заставив смотреть на происходящее. Уставившись на Рафа широко раскрытыми глазами, пленник начал извергать сперму, которая потекла по его телу, а оттуда на гладкий деревянный пол.
Этому не видно было конца; тело никак не могло успокоиться, казалось, семяизвержение будет длиться до тех пор, пока не остановится сердце. Наконец парень без сил повалился на диван. Вампиры легонько его подтолкнули, и он тяжело скатился на пол между диваном и кофейным столиком. Ясно, что именно этого они и дожидались – сексуального эффекта, сопровождающего процесс высасывания крови; таким образом, пленника унизили трижды – страхом, болью и вот этим, словно вампиры заранее знали, что больше никогда с ним не встретятся. Увидев лицо парня и его дрожащее тело, я поняла, что так оно и будет.
Маг демонстративно отвернулся, а я чувствовала себя немного виноватой оттого, что не испытывала к парню жалости, но, увидев лицо Приткина, ощутила желание оправдаться.
– Вампиры больше не убивают людей, во всяком случае, если те не нападают первыми. Сенату это не нравится – слишком много шансов, что кто-нибудь увидит и начнет распускать слухи или что какой-нибудь вампир-новичок забудет убрать тело и начнется расследование. Охота на людей была запрещена в тысяча пятьсот восемьдесят третьем году, когда европейский Сенат подписал договор с вашим кругом. Даже Тони не убивает людей.
– Как приятно это слышать, – сказал Мирча, вытирая рот носовым платочком с собственной монограммой. На его костюме не было ни пятнышка – вот что значит практика. Он даже не стал втягивать в себя остатки крови; видимо, уже пресытился. Очевидно, парень продержался дольше, чем рассчитывал вампир.
– Мне известны законы вампиров, – сказал Приткин, с ухмылкой оглядывая комнату. – Но вампиров тысячи по всему миру. И большинство из них пьют кровь почти каждый день. Вот они, враги. Или вы сейчас скажете, что вампиры питаются кровью животных? Это ложь!