Прикоснись ко тьме
Шрифт:
– Если вы так интересуетесь нашими обычаями, маг Приткин, могу порекомендовать несколько прекрасных трактатов. Правда, сейчас для этого не совсем подходящее время, – сказал он и взглянул на своего коллегу. – Уже вечер, а впереди у нас бурная ночь. Может быть, займемся делом?
Мирча кивнул и изящно развалился на диване, скинув пиджак и швырнув его на кофейный столик. Затем ослабил ворот рубашки, словно ему стало слишком жарко. Его рубашка из тончайшего китайского шелка застегивалась с помощью маленьких палочек, а не пуговиц. Нежный материал поблескивал и струился; хотелось потрогать его руками, чтобы
Кожа Приткина приобрела оттенок старого гриба. Наверное, что-то начало до него доходить. Маг обернулся к Мирче.
– Значит, таким способом вы можете плодить новых вампиров? И сколько вы уже наплодили?
Я закусила губу. Приткин, конечно же, присутствовал на ланче, где был и Вампир 101. Странно, что Серебряный круг прислал на переговоры с Сенатом столь забывчивого и невнимательного мага. Из рассказов Тони я поняла, что маги-воины делятся на группы, каждая из которых занимается своим видом существ – вампирами, оборотнями, демонами, лесным народцем, а также волшебными тварями вроде драконов. Интересно, на какой группе специализируется Приткин?
Луи Сезар нахмурился – по-видимому, он подумал о том же. Мирча театральным жестом протянул ко мне руку.
– Подойди ко мне, Кассандра, – произнес он громовым голосом. – Я приказываю тебе!
При этом его акцент зазвучал сильнее; теперь Мирча говорил совсем как Бела Лугоши [16] . Я невольно улыбнулась. У Мирчи несколько своеобразное чувство юмора, но обстановку он все же разрядил.
Я глубже вжалась в мягкое кресло.
– Спасибо за приглашение, но мне и здесь хорошо.
16
Бела Лугоши (1882-1956) – американский актер венгерского происхождения, исполнитель роли Дракулы.
Конечно, диванчик, на котором сидел Мирча, выглядел гораздо удобнее, но я решила остаться там, где сидела. Дело в том, что я знаю, каковы бывают последствия контакта с вампиром и что Мирча уговорит и святого, а мне не нужны были осложнения, особенно с сенатором. Может быть, Мирча искренне ко мне расположен, и все же он сделает то, что прикажет ему консул. Так поступают все вампиры без исключения.
– Видите, друг мой? – насмешливо обратился Мирча к Приткину. – Никакого впечатления. Очевидно, мой призыв не столь силен, как я думал.
– Только укус позволяет нам получить власть над жертвой, – коротко бросил Томас и взглянул на меня. Его глаза были черны как ночь.
Я промолчала. Дело в том, что если бы Мирча меня и укусил, это ничего бы не изменило. Вампиры действительно способны подчинять себе смертных с помощью укусов, обычно довольно и одного, двух – тем более, а после трех он превращается в вампира-раба. Тони, чтобы добиться от меня покорности, кусал меня
Я считаю, что это объясняется моими частыми контактами с привидениями. Билли-Джо всегда находился рядом со мной, потому что я никогда не снимала ожерелья. А вампиры не могут общаться с призраками, поскольку просто их не видят. Поэтому Билли и служит у меня разведчиком – если повезет, он может подслушивать разговоры вампиров, оставаясь для них невидимым. Возможно, это, а возможно, и какие-то врожденные способности сделали меня невосприимчивой к зову вампиров. Странно, ведь обычно этим отличаются лишь самые могущественные колдуны и маги. А впрочем, в жизни со мной случалось и не такое.
Увидев, с каким вожделением смотрит на меня Мирча, я улыбнулась.
– Может быть, сам пересядешь ко мне?
И сразу пожалела о своих словах. Рядом с ним я забуду обо всем на свете, а мне нужна ясная голова. Но я напрасно волновалась. После секундного замешательства Мирча улыбнулся и покачал головой.
– Ты прелестна, dulceata, но я останусь здесь. – И, взглянув на Томаса, добавил: – Вернемся к этому вопросу позже.
Луи Сезар встал передо мной, а Томас отвел Приткина на его прежнее место у двери. Француз выглядел несколько напряженным, что означало – насколько я его знала – крайнюю степень волнения.
– Мадемуазель, минуточку внимания, будьте любезны. Я знаю, у вас был трудный день, и вы устали, но прошу вас, попытайтесь сосредоточиться. – (Я хотела сказать, что до сих пор не я была причиной спора, но промолчала.) – Вам знакомо имя Франсуаза?
Я насторожилась. Итак, мы вернулись туда, откуда начали.
– Да.
– Пожалуйста, объясните, почему вы считали, что это имя сможет меня остановить?
Я взглянула на Томаса; тот коротко кивнул.
– Я рассказал им то, что знаю, однако многого я и сам не понял. Я знаю только, что…
– Ни слова больше! – резко оборвал его Луи Сезар. – Не смейте оказывать на нее давление! – Он обернулся ко мне; его синие глаза приобрели стальной оттенок, как грозовые тучи над океаном. – Прошу вас, мадемуазель.
– Хорошо, но сначала я задам вам пару вопросов, о'кей?
Луи Сезар кивнул, и тогда я рассказала все: и как оказалась в замке, и что там видела.
– Они сожгли ее заживо, а я… мы… ничего не смогли сделать. Мы просто стояли и смотрели. Потом я вернулась в наше время, и вы сказали что-то вроде того, что не стоило мне этого видеть, и назвали ту женщину Франсуазой. Помните?
Луи Сезар слегка позеленел.
– Нет, мадемуазель, я не помню ничего подобного. И Мирча не помнит, и Рафаэль. Когда я промывал вам рану, вы потеряли сознание, а когда очнулись, не понимали, где находитесь. Мы решили, что это у вас от усталости и перенапряжения. Вы ни разу не упомянули женщину по имени Франсуаза. Однажды я был в подземельях Каркассона, это верно, но, насколько я знаю, в ту ночь там никого не убивали. – Он на секунду закрыл глаза. – Там и без того было жутко.
– Мне это не приснилось! – смутившись, сказала я, – Вы говорите, что никогда не слышали этого имени?