Прикосновение
Шрифт:
Помощник по информации стоял по стойке смирно, с подобострастием заглядывая мне в лицо.
– Значит так, найди человека, который напишет статью о том, что ресурсы Восточного материка исчерпаны. Конечно, Камоты в это не поверят, но посылать за свои деньги специалистов - не любят, а их президент несколько прижимист. И риска не любит. Время оттянем. Также продерни нашего президента, мол, пыжится и делает вид, что у него на территории, что-то есть! Но если вспомнить, что он прятал в пустыне, то станет ясно, что это все жалкие попытки сделать себе имя на пустом месте. Раздуй неудачную покупку астероида. Сделай вывод о том, что цены подскочат,
Вытащи из небытия какого-нибудь ведуна, который перед всем миром будет кричать, что Восточные материк проклят, и кто туда придет, сам станет никчемным, и деньги будут его бояться и обходить стороной в лучшем случае, в худшем превратиться в зомби.
И еще, помниться у Камотов был один сутенер, не помню его имени, не то Шмахер, не то Жмахер, которого они обидели. Подкупи его, пусть распускает слухи, что Камоты специально суют серым женщин Восточного материка, этих дебелых тёлок с грустными глазами.. Так они так хотят обмануть гостей, пряча своих остроглазых, с пухленькими губками прелестниц.
– Слушаюсь, - пропищал он и исчез.
И вот наступил день праздника. Я, как и полагается немного задержался. В Зеркальном зале, который разумеющие почему-то называли "Волшебный фонарь", уже собрался народ. Мартин шел за мной со скучающим видом, я предлагал ему, если он не хочет, остаться и не ходить. Но он, впервые на моей памяти, решил присутствовать на массовой гулянке. Подозрительно, и некстати. Я предупредил Пятницу, что бы он, как только подам сигнал, сделал так, чтобы и Мартин и Алекс исчезли из зала. Мои ребята должны были встать непринужденно с дамами полукругом, так, чтобы загородить нас с Майей, когда я буду с ней разговаривать, а потом, как только она выйдет, мешок на голову и в охотничий домик.
При моем появлении все встали. И только Майя, сидя в центре зала перед дверью в кресле, и не подумала подняться на ноги. Она сидела, положив руки на подлокотники, опустив голову склонив ее при этом немного на бок. От такой наглости я даже опешил. Где она только воспитывалась? Но тут мой взгляд остановился на лице Мартина, которое я увидел в зеркале напротив. Он стоял за моей спиной, широко раскрыв глаза, как будто увидел что-то давно забытое. Но, видимо почувствовав что-то, взглянул на мен, и мы оба с ненавистью посмотрели друг на друг. Он, весь как-то напрягся, будто вошёл в клетку с тигром.
Первым слово для приветствия и поздравления взял отец Вургай. Он басовито одобрил деятельность ученых, но пожурил, что у них в городе совсем нет храма. И предложил попросить у меня деньги, на строительство богоугодного заведения. После него вылез Алекс, и опять благодарил за столь внимательное отношение к проблемам города, но напомнил, что когда-то сам отец Вургай запретил строить храмы, так как место, выбранное под Азград, темное.
– Любое темное место может осветить!
– улыбнулся служитель Бога. - В такой день принято делать подарки, и я решил тоже сделать вам подарок, - и он важно махнул рукой. Его подчиненные внесли что-то большое и тяжелое на носилках, и встали, раздумывая, куда это можно поставить. Вургай оглянулся и увидел небольшой столик, на котором в низкой большой вазе стояли первые весенние желтые цветы - символ научного города, которым было для них солнце, освещающее тьму
– Ловкая девочка, - он посмотрел на девушку маслянистыми глазами, - но цветам и на полу было бы неплохо. Выходя в поле, ты же топчешь их. А тут смотри, и он рванул белое покрывало. Перед нами предстала Сестра Бога с привычно грустным лицом и заплаканными глазами. Пусть сия божественная мученица, будет вам напоминанием о греховности вашей жизни, и может быть ей и удастся остановить вас от плохих мыслей.
– А что значит плохие мысли?
– встрял Алекс.
– Инакомыслия в вас много, - покачал сурово Вургай.
– ваше дело помогать людям, обустраивать их жизнь, но вы в обход наших школ, где мы мягко и доступно объясняем детям устройство нашего общества, рассказываете им совсем другое. Нехорошо это. До меня доходят слухи, что в ваших школах, даже наши учителя - служители порой отклоняются от направления, данного Поводырем, сбитые с толка вопросами ваших детей, которые они впитывают в семье. Объявляю, за любое нарушение будет суровая кара. И сия Святая....
– Наверное, вы что-то не то сказали, - прервал Вургая Алекс, - даже сестра Поводыря, и та улыбается вашим словам...
Вургай оглянулся и попятился, читая трясущимися губами молитвы. Скульптура странно изменилась, она подняла гордо голову и спокойно смотрела своими бирюзовыми глазами на каждого, кто глядел ей в лицо, а на губах ее играла полуулыбка. У меня по спине побежали мурашки. Эти глаза разбередили мою давнюю рану. А Майя тем временем поставила вазу у ног скульптуры, и улыбка у той проявилась еще явственнее.
– Этого не может быть, - лепетал Вургай, - надо забрать ее обратно! У вас тут и точно проклятое место, или может быть игра света, шуточки ваши, сдвиньте ее в бок. Послушники приблизились к статуе, но попятились назад:
– Она не хочет... прошептал один из них...
– Друзья, - громко сказал я, - если уж Сестра Поводыря улыбается, значит ей здесь хорошо. Предлагаю, отменить всякие ненужные речи! И начать праздновать! Официанты, прошу!
По залу заскользили ладные ребята с подносами в белых кителях. На сцене заиграла музыка.
– Барон, этого нельзя так оставлять! Это же Богохульство!
– Заткнись Вургай, и делай вид, что все хорошо. Заберете своего идола после праздника. Объясним это, как ты правильно сказал, игрой света! А будешь орать, и привлекать внимание, трястись как инок перед обрезанием, поверят скорее своим глазам и твоему страху, чем тому, что будет написано в газетах.
– Но она действительно улыбается... Это все видят...
– Главное не то, что люди видят, а то, что они вспомнят об увиденном, а мы постараемся сделать так, чтобы они вспомнили то, что нужно нам...
– Но они разумеющие...
– Разумеющих не провести, обыграем их. Скажем, что это была их шутка, хотели устроить праздник всем, даже Сестре Поводыря, да та, сначала улыбнулась, а потом плакала у тебя в Храме...
– Сделай, сделай, верни мою честь, по гроб буду тебе благодарен. А пока пойду, страшно мне. Смотри, как стопились около нее, всякими приборами измеряют... Слышишь, что тот волосатый орет: "В чудо не верил никогда, а вот на тебе случилось. Ребята, она же прекрасна! Совсем как живая" А эта стерва улыбается!