Прилив
Шрифт:
А когда пробудился, освещение уже было иным. Хотел бы я знать, сколько времени требуется человеческому организму, чтобы избавиться от последствий бутылки джина. Вспомнив о джине, я начал припоминать и другие вещи.
Я вдруг сел на кровати. Мои мозги бились о череп. Я подождал, когда это прекратится, а затем попытался сосредоточиться.
Я находился в номере отеля. Тут стояли две кровати-близнецы. В одной из них находился я, в другой, судя по всему, тоже кто-то спал этой ночью. На дверном крючке висело платье, сшитое из красного шелка
Открылась дверь, и, вероятно из ванной, появилась Бьянка. Без какой-либо одежды. Ее полностью покрытое загаром тело было необычайно красиво. Я сохранял способность к проявлению лишь простейших эмоций, и первое, что испытал к ней, благодаря обуревавшим меня мыслям, — неприязнь.
Бьянка стянула со своей кровати легкое покрывало и укуталась в него.
— Стало быть, ты — старый милый друг Фьюлла? — произнес я.
— Это верно, — подтвердила Бьянка, глядя на меня в упор.
— А Фьюлла — старый милый друг Креспи?
— Нет.
— А что же они тогда?
— Это деловое общение.
Моя голова раскалывалась от боли. Я чувствовал злость и отвращение.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
Бьянка опустила глаза.
— Так что же происходило? Ты разыскивала Тибо, чтобы отдать его в их руки?
Она вновь подняла глаза:
— Не глупи.
Гнев уже полностью овладел мной.
— Вчера вечером, — сказал я, — те люди влили в меня бутылку джина, чтобы показать мне, что они сделают с Фрэнки, если я проболтаюсь о страховых делишках Креспи, ставших мне известными. Считается, что ты — друг Фрэнки.
— Они не убили тебя, — сказала Бьянка.
— Они убили капитана «Поиссон де Аврил».
У Бьянки были большие глубокие светящиеся глаза. Из одного из них выскользнула и потекла вниз вдоль носа слезинка, оставляя на щеке мокрый след.
— Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — сказала Бьянка.
— Что ты имеешь в виду?
Она взяла мою руку.
— Я очень, очень не хочу этого.
Покрывало упало в сторону. Я уставился в ямку меж ее грудей.
Бьянка прислонила свою голову к моей.
— Пожалуйста, верь мне, — попросила она.
Я сказал, что не поверил бы ей, даже если бы она принесла письменное подтверждение, заверенное самим папой римским. Но мой мозг уже начинал соображать. Вчера вечером Бьянка пыталась увести меня подальше от беды. А когда «Серика» стремилась протаранить нас и пустить на дно близ острова Бель-Иль, Бьянка оказалась в таком же скверном положении, как и все мы.
Но ее друг Фьюлла — приятель Креспи.
— Фьюлла — партнер Креспи? — спросил я.
— Ты и сам находился в той же комнате, что и Креспи. Это ведь не сделало тебя его партнером.
— Но они-то сидели вместе, за одним столом, — упрямился я. — Под одним флагом и плакатом.
— Так ведь они из одного города! — сказала Бьянка. — О благе которого и печется господин Фьюлла.
— И оба — члены правления «Атлас Индастриен»?
— Члены чего? — нахмурилась Бьянка.
Она не знала.
Я обнял ее за плечи. Бьянка прижалась ко мне, ее пальцы ласкали мой затылок.
Это могло бы иметь продолжение.
Но мной овладела сильная тревога. Люди не угрожают друг другу беспричинно. Члены правления «Атлас Индастриен» могли скрываться за бронированным люксембургским правом. Но Бобби и Жан-Клод работали на Артура Креспи.
Я поднялся, опираясь на кровать. Мой смокинг валялся на полу, ботинки в грязи, на смокинге — следы рвоты. Я запихал его в мусорную корзину. Затем с трудом натянул брюки и рубашку и сунул ноги в грязные ботинки. Бьянка смотрела на меня своими большими, полными полночной синевы глазами, сиявшими на загорелом лице. Я не люблю, когда смотрят, как я одеваюсь.
— Что ты делаешь? — спросила она.
— Ухожу.
«Нам это еще больше понравится, когда займемся малышкой Фрэнки», — звучало у меня в ушах. Я твердо решил отправиться в уединенное местечко, где мне нечего будет выяснять, где я смогу молчать и Фрэнки будет жить в безопасности со своей матерью, пока для нее не придет время вернуться в Оксфорд. Я поднял телефонную трубку и вызвал такси.
— Ты вернешься во Францию? — мягко закинула пробный шар Бьянка.
— Нет.
Бьянка вздрогнула, словно я ударил ее, и понурилась так, что я не мог видеть ее лица. Я почувствовал минутное раскаяние.
— Никому не говори, куда едешь. Это самый надежный способ обезопаситься, — мягким, сочувствующим тоном посоветовала Бьянка.
— Я и не собираюсь.
Она снова улыбнулась, но слезы все еще текли по ее лицу.
— Включая меня, — сказала Бьянка.
— Разумеется.
— Я подвезу тебя.
— Не надо.
Бьянка поцеловала меня в щеку. Я задержал ее на мгновение. Затем повернулся, вышел из комнаты и спустился по ступенькам вниз. Утро было жарким, небо — чистым.
Отель стоял на тенистой покрытой клинкером [34] улице.
34
Клинкер — искусственный камень, изготовляемый в виде кирпича, применяется, в частности, для мощения улиц.
— Где мы находимся? — спросил я девушку-регистратора.
— На авеню Марлоу.
— В каком городе?
Лицо девушки было цвета теста. Она взглянула на мою грязную одежду и презрительно фыркнула:
— С утра были в Саутгемптоне.
Я доехал на такси до автомобильной стоянки у паромной переправы, забрался в свой «БМВ» и направился на запад.
Тело мое было липким от грязного пота. А голова представляла собой внутри куда более бедственную картину, нежели снаружи. Я был отравлен, истощен и покрыт кровоподтеками, оттого что дружки Артура Креспи швырнули меня на настил понтона.