Приложения (Властелин колец)
Шрифт:
Но все же есть среди нас и такие, кто с эльфами в дружбе, кто иной раз втайне пробирается в Лориэн; редко они оттуда возвращаются. Я не из них: я думаю, нынче гибельно для смертных водиться с Перворожденными. Однако я завидую тебе — что ты разговаривал с Белой Владычицей.
— Владычица Лориэна! Галадриэль! — воскликнул Сэм. — Эх, видели бы вы ее, сэр, ну глаз оторвать нельзя. Я-то простой хоббит, мое дело — садовничать, а выше головы, сэр, сами понимаете, не прыгнешь, и по части стихов я не очень — не сочинитель, ну там, знаете, иногда приходится, смешное что-нибудь, песенку или в этом роде, но настоящих стихов сочинять сроду не стану —
— Да, видно, она и в самом деле прекрасна, — сказал Фарамир. — Гибельная это прелесть.
— Да я бы не сказал, что гибельная, — возразил Сэм. — По-моему, люди сами носят в себе свою гибель, приносят ее в Кветлориэн и удивляются — откуда, мол, взялась? Не иначе наколдовали! Ну как — может, и гибельная, сильная она уж очень. Об эту ее красоту — какая там прелесть! — можно расшибиться вдребезги, что твой корабль о скалу, или потонуть из-за нее, что хоббит в реке. Только ведь ни скала, ни река не виноваты, верно? Вот и Боро… — Он запнулся и покраснел.
— Да? «Вот и Боромир» — хотел ты сказать? — спросил Фарамир. — Договаривай! Он что, тоже принес с собой свою гибель?
— Да, сэр, уж вы извините, даром что витязь витязем, тут что и говорить! Но вы, в общем-то, сами почти догадались. А я аж от Раздола следил за Боромиром в оба глаза — не то чтобы что-нибудь, а мне ж хозяина беречь надо, — и я вам так скажу: в Лориэне он увидел и понял то, что я уж давно раскумекал, — понял, чего он хочет. А он с первого же мига захотел Кольцо Врага!
— Сэм! — в ужасе воскликнул Фродо. Он пребывал в раздумье и очнулся слишком поздно.
— Батюшки! — вымолвил Сэм, побелев как стена и вспыхнув как мак. — Опять двадцать пять! «Ты бы хлебало ногой, что ли, затыкал», — сколько раз говорил мне мой Жихарь, и дело говорил. Ах ты, морковка с помидорами, да что ж я натворил!
Послушайте меня, сэр! — обратился он к Фарамиру, призвав на помощь всю свою храбрость. — Вы не имеете права обидеть хозяина за то, что у него остолоп слуга. Вы красиво говорили, тем более про эльфов, а я и уши развесил. Но ведь, как говорится, из словес хоть кафтан крои. Вы вот себя на деле покажите.
— Да уж, придется показать, — очень тихо проговорил Фарамир со странной улыбкой. — Вот, значит, ответ сразу на все загадки! Кольцо Всевластья — то, что, как мнили, навсегда исчезло из Средиземья! Боромир пытался его отобрать, а вы спаслись бегством? Бежали, бежали и прибежали ко мне! Заброшенная страна, два невысоклика, войско под моим началом и под рукой — Кольцо из Колец! Так покажи себя на деле, Фарамир, воевода Гондора! Ха! — Он поднялся во весь рост, суровый и властный, серые глаза его блистали.
Фродо и Сэм вскочили со скамеек и стали рядом к стене, судорожно нащупывая рукояти мечей. В пещере вдруг сделалось тихо: все люди разом умолкли и удивленно глядели на них. Но Фарамир сел в кресло и тихонько рассмеялся, а потом вдруг заново помрачнел.
— Бедняга
Но я его не жажду. Может быть, потому, что знаю накрепко: от иной гибели нужно бежать без оглядки. Успокойтесь. А ты, Сэммиум, утешься. Хоть ты и проговорился, но это был голос судьбы. У тебя верное и вещее сердце, оно зорче твоих глаз. Оно тебя и на этот раз не подвело. Может быть, ты даже помог своему возлюбленному хозяину: я сделаю для него все что в моих силах. Утешься же. Но впредь остерегись произносить это слово. Много и одной оговорки,
Хоббиты снова, присмирев, уселись на скамейки; люди вернулись к недопитым чаркам и продолжали беседу, решив, что их предводитель ненароком напугал малышей, но теперь все уладилось.
— Ну вот, Фродо, наконец мы стали друг другу понятней, — сказал Фарамир. — Коли ты нехотя взял это на себя, уступил просьбам, то прими мое почтительное сочувствие. И я дивлюсь тебе: ты ведь и не пытаешься прибегнуть к его силе. Вы для меня словно открываете неведомый мир. И все ваши сородичи таковы же? Должно быть, страна ваша живет в покое и довольстве и садовники у вас в большом почете.
— Не все у нас хорошо, — сказал Фродо, — но садовники и правда в почете.
— Однако даже и в садах своих вы, наверно, иногда устаете — таков удел всякой твари под солнцем. А здесь вы вдали от дома, изнурены дорогой. На сегодня будет. Спите оба, и спите спокойно — лишь бы спалось. Не бойтесь! Я не хочу ни видеть, ни трогать его, не хочу знать о нем больше, чем знаю (этого с лишком хватит): не оказаться бы мне пред гибельным для всякого соблазном слабее Фродо, сына Дрого. Идите отдыхайте, но сперва скажите мне — все-таки скажите, куда вы идете и что замышляете? Ибо надо разведать, рассчитать и подумать, а время идет. Наутро мы разойдемся, каждый своим путем.
Страх отпустил Фродо, и он неудержимо дрожал. Потом усталость тяжко сковала его: ни упорствовать, ни выкручиваться он больше не мог.
— Я искал пути в Мордор, — еле выговорил он. — На Горгорот, к Огнистой горе — бросить его в Роковую Расселину. Так велел Гэндальф. Вряд ли я туда доберусь.
Фарамир взирал на него в несказанном изумлении. Потом, когда он покачнулся, бережно подхватил его, отнес на постель и тепло укрыл. Фродо уснул как убитый.
Рядом было постлано для слуги. Сэм немного подумал, потом низко поклонился.
— Доброй ночи, господин мой, — сказал он. — Вы показали себя на деле.
— Показал? — спросил Фарамир.
— Да, сударь, и, знаете, хорошо показали. Это уж так.
Фарамир улыбнулся.
— Для слуги ты смел на язык, господин Сэммиум. Нет, я шучу: хвала от того, кто сам ее достоин, — высшая награда. Но я недостоин хвалы, ибо не было у меня побужденья поступить иначе.
— Вот вы, помните, сказали моему хозяину, что он похож на эльфа: оно и верно, и правильно. А я вам скажу, что вы как-то похожи на… — Сэм запнулся, — да, пожалуй, на мага, на Гэндальфа.