Приложения (Властелин колец)
Шрифт:
— Ты слишком быстро расправился с Гондором! — гневно перебил Гэлдора Боромир. — Не так-то просто его разгромить. Я сказал, что мы боремся из последних сил, однако наши последние силы не по зубам даже свежему Вражьему воинству.
— Не по зубам без назгулов, — уточнил Гэлдор. — Но Врагу необязательно завоевывать Гондор: он может отыскать обходные пути и, отрезав вас от всего Средиземья, двинет основные силы на север, а у ваших северных и западных границ оставит сильные заградительные отряды.
— Но в таком случае, — заключил Эрестор, — у нас, как сказал нам только что Горислав, есть действительно лишь два выхода.
— Однако мы должны ее разрешить, — с сумрачным спокойствием проговорил Элронд. — Какая дорога нам кажется безопасней — западная, к Морю, или восточная, в Мордор? Западная. Но Враг превосходно знает, что эльфы всегда отступали на запад, и неминуемо превратит этот путь в западню. Значит, единственная наша надежда — если у нас еще осталась надежда — таится в неожиданном для Врага решении. Путь к Ородруину — вот наш путь. Кольцо должно быть предано Огню.
Зал совещаний затопила тишина. За окном весело сияло солнце, под берегом мирно журчала река, но Фродо почувствовал, как черный страх ледяными щупальцами сжал его сердце. Ему показалось, что Боромир шевельнулся, и он с надеждой посмотрел на гондорца. Тот рассеянно играл охотничьим рогом и хмурился. Потом решительно сказал:
— Я не понимаю, чего вы боитесь. Да, Саруман оказался предателем, но ведь глупцом никто из вас его не считает. Почему вы думаете, что Вражье Кольцо можно лишь спрятать или уничтожить? Раз уж оно очутилось у нас, надо обратить его против хозяина. Свободным Витязям Свободного Мира оно поможет сокрушить Врага. Именно этого он и боится!
Народ Гондора покорить невозможно, но нам угрожает поголовное истребление. Отважный спешит серьезно вооружиться, когда ему предстоит решительный бой. Пусть же Кольцо будет нашим оружием, если в нем скрыта столь грозная мощь!
— Светлые Силы, — возразил Элронд, — не могут использовать Кольцо Всевластья. Нам это слишком хорошо известно. Его изготовил Черный Властелин, чтобы осуществить свои черные замыслы. В нем скрыта огромная мощь, Боромир, так что и владеть им может лишь тот, кто наделен поистине великим могуществом. Но Могучим оно особенно опасно. Вспомни — Саруман Белый переродился, едва он решил завладеть Кольцом. Мы знаем, что если кто-нибудь из Мудрых одолеет Саурона с помощью Кольца, то неминуемо воссядет на его трон и сам переродится в Черного Властелина. Это еще одна важная причина, почему Кольцо необходимо уничтожить, ибо, покуда оно существует, опасность проникнуться жаждой всевластья угрожает даже мудрейшим из Мудрых. Перерождение всегда начинается незаметно. Саурон Черный не родился злодеем. Я страшусь взять Вражье Кольцо на хранение. И никогда не воспользуюсь им в борьбе.
— Я тоже, — твердо сказал Гэндальф.
В глазах Боромира промелькнуло недоверие, но потом он горестно опустил голову.
— Да будет так, — проговорил он. — Значит, нам, гондорским воинам, надо полагаться лишь на собственное оружие. Пока Мудрые охраняют Кольцо Всевластья, мы будем сдерживать Вражье воинство. И быть может, Сломанный меч Элендила превратится в проклятие для врагов Гондора… если тот, кто его унаследовал, унаследовал не только Сломанный меч.
— Настанет день, — сказал Арагорн, — когда мы проверим это в бою.
— Надеюсь, он настанет не слишком поздно, — мрачно нахмурившись, обронил Боромир. — Мы не просим помощи, но она
— Будьте уверены, что это так, — спокойно сказал Боромиру Элронд. — В Средиземье много могучих сил, о которых не знают жители Гондора. И все они борются с общим Врагом.
— Но было бы хорошо, — вмешался Глоин, — если б эти разрозненные силы объединились. Другие Кольца — не столь опасные — могли бы помочь нам в борьбе с Врагом. Семь, к несчастью, потеряны для гномов… хотя Балин, уходя в Казад-Дум, надеялся, что отыщется Кольцо, принадлежавшее Трору.
— Напрасная надежда, — проговорил Гэндальф. — Кольцо перешло к его сыну Траину, но внук Трора, Торин, Кольца не получил: его отняли у Траина в Дул-Гулдуре, и я думаю, что тут не обошлось без пыток…
— Проклятые чародеи! — воскликнул Глоин. — Когда же мы им за все отомстим? — Потом, немного помолчав, добавил: — Но Тремя-то Враг завладеть не сумел? Тремя Магическими Кольцами эльфов? Говорят, это очень могущественные Кольца. Они ведь тоже изготовлены Сауроном, но Владыки эльфов не страшатся их лиходейства. Так нельзя ли с их помощью обуздать Врага?
— Разве ты не понял меня, гном Глоин? — после долгого молчания спросил Элронд. — Не Враг выковал Кольца эльфов. Он их даже ни разу не видел. Кольца эльфов подвластны лишь эльфам. Но они бессильны на поле сражения. С их помощью нельзя убивать и обуздывать: они помогают познавать мир, творить добро и сдерживать зло, зародившееся в сердцах жителей Средиземья, когда здесь начались Войны за власть. С тех пор как Враг лишился Кольца, нам удавалось противостоять Злу, но, если он завладеет им снова, ему откроются все наши помыслы, и мы утратим свободную волю, а Темные Силы станут непобедимыми — именно к этому стремится Враг.
— Но скажи, — спросил у Элронда Глоин, — тебе известно, как изменится мир, когда исчезнет Кольцо Всевластья?
— Неизвестно, — с грустью ответил Элронд. — Некоторые надеются, что Три Кольца, к которым никогда не притрагивался Враг, помогут залечить кровавые раны, нанесенные миру во время войны… но боюсь, что эти надежды не оправдаются. Я думаю, что, уничтожив Кольцо Всевластья, мы уничтожим силу остальных, и чудесная магия нынешнего мира сохранится лишь в сказочных преданиях о прошлом…
— Однако эльфы, — сказал Горислав, — все же готовы уничтожить Кольцо, чтобы навеки разделаться с Врагом.
— Значит, получается, — заключил Эрестор, — что у нас есть только одна дорога — и она заведомо никуда не ведет. Нам не добраться до Огненной горы. Элронд мудр, мы все это знаем, и единственную дорогу, ведущую к победе, никто не назовет дорогой безрассудства… но вместе с тем она неодолима, и нас неминуемо ждет поражение.
— Поражение неминуемо ждет лишь того, кто отчаялся заранее, — возразил Гэндальф… — Признать неизбежность опасного пути, когда все другие дороги отрезаны, — это и есть истинная мудрость. Поход в Мордор кажется безрассудным? Так пусть безрассудство послужит нам маскировкой, пеленой, застилающей глаза Врагу. Ему не откажешь в лиходейской мудрости, он умеет предугадывать поступки противников, но его сжигает жажда всевластья, и лишь по себе он судит о других. Ему наверняка не придет в голову, что можно пренебречь властью над миром, и наше решение уничтожить Кольцо — поход в Мордор — собьет его с толку.