Приманка для демона
Шрифт:
Ник ушел, тепло попрощавшись со мной, и Герман наконец соизволил меня почтить своим бесценным взглядом. В этот момент я уже горела мыслью огрызнуться на любые его слова.
Да что со мной?.. Нужно вести себя сдержанно.
— Тебя нужно перевезти в другое место. Я привез вещи. Переодевайся. — Он протянул мне картонный пакет.
— В какое место?
На его небритых скулах напряглись желваки. Похоже, ответом меня не наградят. Я взяла пакет и прислушалась к шуму за дверью. Герман озадаченно обернулся.
Заработала пила
В гостиную ворвались амбалы с автоматами наперевес.
— Стоять! Руки за голову! Это полиция!
Герман примирительно поднял руки с пистолетом.
— Ребята, вы явно ошиблись квартирой.
— Никаких ошибок, — твердо ответил мужчина, который замыкал процессию. Его усталое лицо испещрено морщинами, но взгляд выразительный и цепкий. — Вы задержаны по подозрению в серийных преступлениях. Обыскать здесь все.
Герман едва не расхохотался, а у меня все похолодело внутри. Совсем не до смеха.
— Гражданочка, не прячьтесь там. Вы тоже задержаны.
“А я-то тут при чем?” — хотелось выпалить, но слова застряли в горле. Я с трудом разогнулась — мышцы будто одеревенели. Германа уже обыскивали, изучая карманы и бумажник.
— Так, так, фальшивое удостоверение агента ФСБ, — ухмыльнулся мужчина.
— Вы мешаете проведению секретной операции, — парировал Герман. — Вас за это выгонят с работы.
— В наручники их. В отделении поговорим.
Меня, к счастью, тщательно не обыскивали, но и не разрешили переодеться в купленную Германом одежду или взять ее с собой. Нас вывели из подъезда и рассадили по разным машинам. Что за чертовщина творилась? Что за дурдом? Я ведь даже на красный свет никогда не переходила дорогу!
Или я все-таки натворила что-то, но… не помню? Я словно на иголках сидела в машине, пока ехали в отделение, где тот самый мужчина не стал церемониться и сразу отвел меня в маленький мрачный кабинет.
— Ну что, Анжелика Исаева? Или, правильнее сказать, Мария Бурова?
В моей груди сжалось сердце до тягучей боли. Кажется, имя знакомое. Но откуда? Почему он его назвал?
— Я следователь, Дмитрий Яковлевич Рябов, — сел он за стол напротив. — А тебя как называть? Анжелика или Мария?
— Меня зовут Анжелика, — прошептала сипло на автомате, теряясь в замешательстве. Хмыкнув, следователь закивал.
— Будешь отрицать, что это не ты? — Он раскрыл папку и показал мне фотографию девушки с длинными каштановыми волосами, искусным макияжем. Точно такие же голубые глаза, как у меня, губы, нос, да все черты. Взгляд немного другой, печальный. Когда было сделано это фото?
— Да, это, похоже, я… Но не помню, чтобы когда-то так красилась.
— Эта девушка пропала в позапрошлом месяце. А месяц назад появилась с другим цветом волос, в другом городе как Анжелика Исаева, с фальшивыми документами.
— Что вы говорите! Я с Владом познакомилась полгода назад! Он меня на машине сбил, я в больнице лежала…
— Ни в одной больнице нет записей о том, что там лежала Анжелика Исаева, — твердил следователь, тыкая пальцем в бумаги. — Мария, мне лгать — гиблое дело.
— Я не лгу! Спросите Влада и он… — я прикусила язык. Что монстр сделает? Прилетит в руки правосудию и спасет меня?
— С Владом мы отдельно поговорим, когда он приедет. И факты, изложенные здесь, — он поднял папку, — весомее слов.
С ума сойти. Все вокруг сошли с ума.
— Это какая-то ошибка, — стояла я на своем, но голос уже не звучал так уверенно, как прежде. Утекала сила от безысходности. — Я выросла в этом городе, в детдоме, выучилась на экономическом, работала курьером…
— Анжелики Исаевой не существует. Она не росла в детдоме, не училась в местном университете. Она, между прочим, эээ… то есть Мария Бурова недавно чуть не потеряла в аварии мать и сестру. Тебе неинтересно узнать, вышли ли они уже из комы? Твой отец места себе не находит. Я с ним вчера говорил. Позвоним ему?
Меня била лихорадка. Я не моргая смотрела, как следователь набирает номер и ставит телефон на громкую связь.
— Я нашел вашу дочь, Константин Георгиевич. Она рядом.
— Маша! Машутка! — знакомый голос дрожал от эмоций. Быть не может. Я отодрала прилипший к небу язык и сказала:
— Послушайте, вы путаете меня с кем-то…
— Маша! — взорвался динамик. — Это же я, папа!
— Он узнал твой голос. Довольно придуриваться!
— Да мало ли кому вы звоните! — я сорвалась на пронзительный крик. Перед глазами все размывалось. В груди кололо.
— Маша?… — снова донесся голос из трубки. — Ты бросила нас? Я понимаю, тебе было очень тяжело. Но вместе мы справимся, дочка…
Не знаю, что на меня нашло, но я выбросила руку вперед к телефону следователя и нажала дрожащим пальцем на отбой. Тишина вибрировала и давила со всех сторон.
— Он путает… Вы спутали меня… Я не… — бормотала я, как заведенная, и быстро-быстро моргала, пытаясь отогнать жгучие слезы.
— Почему же ты тогда плачешь, Мария? Неужели голос чужого человека так растрогал?
— Потому что я сирота! Нет у меня родителей!
Следователь покачал головой, начал доставать документы из папки, но внезапно остановился и впился в меня пристальным взглядом, отчего я вздрогнула.
— Ты подсадная утка?
Не успела я ответить, ибо слегка потеряла дар речи и не сразу его обрела, как дверь в кабинет открылась и вошел Герман решительной походкой. За ним на пороге остался стоять суровый мужчина в форме.