Приметы любви
Шрифт:
Очередной осенний вечер в гостиной мадпм Шардю коротала за письмом французским племянницам, старательно пропуская мимо ушей и сотый раз повторяющиеся рассуждения миссис Лоуэлл о том, какой у нее замечательный, добрый, умный, внимательный и заботливый сын, лишь вовремя вставляя «угу» в паузах между тирадами гостьи. Шум, внезапно раздавшийся внизу, и быстрый цокот каблучков по лестнице заставили обеих дам с надеждой встрепенуться и оторваться каждой от своего занятия, но это была всего лишь заглянувшая проведать хозяйку дома Агата Вуд.
— Вечер добрый, милочка, — приветливо приняла девушку Жанет, —
— Да-да, в этом доме готовят вкуснейшие бисквиты, — тут же подхватила Агнес Лоуэлл, снова усаживаясь в кресло и беря в руки отложенную было вечернюю газету.
«Никак она уже почувствовала себя хозяйкой?» — мелькнула у Жанет раздраженная мысль.
Агата, не обратив ни малейшего внимания на миссис Лоуэлл, накинулась на мадам Шардю с вопросами, нет ли каких вестей от брата и Артура с Кэролайн, но та ничем не могла порадовать девушку.
— Последнее письмо пришло еще из Чичстера, Артур сообщал, что они отправляются в Саутгемптон, но это было несколько дней назад, с тех пор — ни слова.
Агата огорченно вздохнула, но живой характер тут же взял верх:
— Я уверена — все дело в том, что они наконец-то напали на след вора и теперь торопятся, чтобы его не упустить, потому и не пишут!
— Позвольте! — возопила оскорбленная Агнес Лоуэлл. — Мисс-как-вас-там, кого это вы тут посмели называть вором?
— Агата Вуд, к вашим услугам, — едва повернувшись к позеленевшей от ярости миссис, бросила девушка. — Вором называется тот, кто берет чужие вещи и после этого исчезает невесть куда. В чем я не права?
— Подождите, дорогая, — возразила мадам Шардю, — ни ваш брат, ни уж тем более мы до сих пор не знаем, что же в точности произошло в Брайтоне, так что не торопитесь с выводами. Тем более теми, которые могут оскорбить мою, — она отчетливо подчеркнула голосом это слово, — гостью.
Агнес, вне себя от гнева, только молча открывала и закрывала рот, не в силах вымолвить ни слова.
«Однако вот и способ ее заткнуть, если что», — насмешливо подумалось хозяйке, вслух же она произнесла:
— Миссис Лоуэлл, не сердитесь, мисс Вуд — еще совсем дитя и не всегда отдает себе отчет в своих словах.
Предостерегающе стиснув пальцы Агаты в руке, она кивнула вошедшему в этот момент с подносом слуге и велела ему разливать чай.
Подобные сцены происходили в ее гостиной почти каждый вечер, и мадам Шардю так от них устала, что начинала подумывать, не пора ли спасаться постыдным бегством к родственникам в Париж.
В этот момент раздался звонок, и спустя несколько минут тот же слуга принес в гостиную телеграмму.
— О, наконец-то! — воскликнула Агата и в нетерпении закусила губу.
Ей было ужасно досадно, что брату и такой прилично воспитанной Кэролайн Джайлз досталось все самое интересное, а она вынуждена изображать из себя истинную леди, получая известия в Лондоне.
— Читайте же скорее! — потребовала она, не в силах дождаться, пока мадам Шардю аккуратно вскроет послание.
— «Сокровище найдено, все живы, возвращаемся в Брайтон, Лоуэлл с нами. Артур», — прочла Жанет. — Слава богу, все в порядке, — выдохнула она.
— Вот! Я же говорила вам! — еще более пронзительно,
Жанет и Агата в растерянности уставились на нее — такую миссис Лоуэлл им видеть еще не доводилось. Девушка спохватилась первая и, протянув плачущей женщине носовой платок, тактично отвернулась. Непривычное чувство стыда обожгло юную мисс Вуд — ведь в том, что Агате не досталось участия в приключениях, мать этого Лоуэлла точно не была виновата, а что до скверного эгоистичного характера — так она, видимо, просто сильно волновалась за сына.
— Все хорошо, что хорошо кончается, — примирительно произнесла мадам Шардю, поглаживая по плечу девушку. — Ничего, день в Брайтоне — и, думаю, самое позднее послезавтра они будут в Лондоне. Тогда мы все узнаем в подробностях. Потерпите.
Глава 10
Темная гостиная старенького домика на Хоув-виллз оказалась достаточно удобно обставлена — и хозяйки, и их подопечные, и гости смогли разместиться без особых хлопот. Две юные леди заняли двухместный диванчик в углу, Кэролайн — кресло, обитое полинявшим, но все еще крепким бархатом. Сестры Эндрюс расположились на симметрично стоявших по обе стороны камина стульях с высокими спинками. Молодые люди устроились на кушетке у стены, за исключением Роберта, принявшего на себя ведущую роль и вставшего по этому случаю в центре комнаты.
— Ему не дают покоя лавры Гало, — шепнул Артур на ухо Кэролайн, сидевшей неподалеку от брата.
— Не выйдет: он уступает ей в размерах, — ответила девушка, с любопытством разглядывая тех самых девиц, из-за которых и заварилась вся каша.
Бледная и испуганная — Элизабет, рыжая и с упрямо вздернутым подбородком — Патриция. Обе давно уже не дети, как пытался убедить Кэролайн в начале знакомства Роберт. Напротив, вполне самостоятельные и взрослые, чтобы натворить огромных глупостей. Обаятельные обе, бесспорно, Элизабет даже можно назвать по-настоящему красивой, но сейчас так встревожены, что их хочется напоить чаем и уложить в постель. Патриция, конечно, станет сопротивляться заботе и убеждать, что со всем справится сама, однако темные круги под зеленющими глазами и обескровленные губы выдают усталость и нервное истощение. Нет, чаем здесь не обойтись — будь они на Портлэнд-плейс, Кэрри непременно заказала бы повару хороший бифштекс.
Патриция столь яростно буравила взглядом Лоуэлла, что Кэролайн поняла вчерашнее желание Роберта как можно скорее отправить в Брайтон успокоительную телеграмму, длинную, многословную и путаную. По мнению Артура, Кэрри и Кайла, это было излишним, достаточно написать «Нашли, приедем завтра к вечеру», но Роберт оставался неумолим, да и Лоуэлл, едва набравшийся сил, чтобы спорить, предлагал возместить расходы на почтовые услуги и почти умолял сообщить девушкам все подробнее.
Теперь же он, еще до конца не оправившийся от болезни, еле стоял, то краснея, то бледнея, не отрывал взгляда от пола и незаметно для окружающих сминая пиджак со стороны сердца.