Приметы любви

Остен Эмилия

Влад приподнял Лоуэлла за плечи и потащил к выходу.

«Ударить в спину?» Кэрри шла следом, ничто не мешало обрушить на голову Влада что угодно, но девушка боялась промахнуться, цыган умел двигаться быстро и порывисто, она просто могла не успеть.

— Подожди меня, я скоро вернусь, — процедил Влад. — Надо сделать так, чтобы его никто не нашел.

— Вы убьете беднягу?

— Я не убийца.

— Но вы уже второй раз отбираете у него каргас!

— Я впервые вижу этого человека. Говорю же: камень пришел ко мне сам, его принесли люди моей семьи…

— Я думала, у цыган честный

труд…

— Так оно и есть. Гадание, лужение, мы мастерим домашние инструменты, сбрую для лошадей, подковы. Но если что-то идет в руки…

— Плохо лежит.

— Ты мне не веришь.

Влад посмотрел на Лоуэлла, на Кэрри… и вздохнул.

— Давай поговорим об этом потом. Каргас принесли мне двое мальчишек, я оставил себе камень и велел им спрятать клинок. Не знаю, как этот слабак добрался сюда, но думаю, он знал, зачем шел, и каргас раньше был у него. Сейчас попрошу у циркачей виски, оболью парня и брошу в стороне от дорожки, во время ярмарки много таких тут валяется.

* * *

Подойдя к дому Кайла Кавендиша второй раз, Роберт с Артуром времени терять не стали, требовательно забарабанив в дверь и кольцом, и кулаками.

— Открыто.

Голос, прозвучавший изнутри, был еще более напряженный и растерянный, чем в прошлый раз, а сам хозяин сидел за столом, все с той же книгой, но одетый для прогулки: в перчатках и цилиндре.

— Наконец-то!

— Кто прячется у вас дома? — спросил запыхавшийся Артур.

— Теперь уже никто, — ответил Кавендиш, вставая и снимая очки.

Повертев их в руках, он заложил ими страницу в книге и заморгал, наблюдая за Робертом, прорвавшимся в крохотную спальню, выскочившим оттуда и проследовавшим в комнату для гостей — тоже миниатюрную, но из холла не просматриваемую.

— Он пришел в себя, выслушал рассказ о вас, пояснил, что ему срочно надо идти, но предупредил меня, что вы обязательно явитесь снова.

— Догадливый парень, — проворчал Роберт, разглядывая смятую постель, от которой, как и говорила Кэролайн, несло карболкой.

— Я так и не понял, во что он ввязался, — Кавендиш стянул перчатку и почесал нос, — но раз он сказал, что мистеру Вуду можно доверять, мне больше нет причин хранить этот секрет.

— Буду собой гордиться, — произнес Роберт, поспешно покидая гостевую комнатку, — мое имя, имя «мота и гуляки», стало недурной рекомендацией… Кстати, мы об Эдвине Лоуэлле говорим, я надеюсь?

— Он мой старый друг, — кивнул Кавендиш. — Единственный настоящий друг. Я знаю его с детства. Это честный, искренний человек…

— Зачем вы нам это говорите? — поинтересовался Роберт.

Кайл с тоской посмотрел в окно.

— Потому что произошло какое-то недоразумение. Уверяю вас, Эдвин чудовищно, патологически честен.

— У нас пока не было возможности в этом убедиться, — возразил Роберт, и от его голоса Кавендиш и Артур выпрямились, как туго натянутые струны. — А теперь Лоуэлл сбежал. Отличный способ убедить людей в своей порядочности.

— Он торопился.

— Куда?

— Я не знаю! — с отчаянием произнес Кавендиш. — Он пришел ко мне двое суток назад, ободранный и взъерошенный,

сказал, что дела у него плохи, выпил чайник заварки и свалился без сил. Я увидел, что у Эдвина перевязана голова, перенес его в спальню и сходил за доктором, предупредив того о необходимости держать визит в тайне.

— Чудесная у нас страна, врачи надежны, как решетка в исповедальне, — прорычал Роберт. — И милый доктор, конечно же, за определенную сумму согласился оказать скрытую немедленную помощь?

— Да, — не заметив иронии, подтвердил Кавендиш. — Мы с ним решили, что выражение «дела мои плохи» может означать все, что угодно, но сейчас больного тревожить нельзя в любом случае. Раны на голове не оказалось — пустяковый ушиб, зато выяснилось, что Эдвин заболел какой-то новой лихорадкой, лучшее средство от которой — сон и уход. По совету доктора я обработал дом карболкой, а сам безвылазно следил за состоянием друга и регулярно менял простыни, благо их в доме предостаточно, моя родня была запасливой. В себя он пришел сразу после вашего ухода, видимо, проснулся от шума. Я назвал Эдвину ваши имена и предположил, что вы кого-то ищете, скорее всего, его. Он осведомился о дате, сказал, что Вуду можно верить, еще раз предупредил, что у него не все ладно и он не хочет впутывать меня в эту историю, выпил чаю и убежал.

— Надеюсь, не от нас, — проговорил Артур.

— Он не ожидал вашего визита и выглядел даже обрадованным, что ли, — ответил Кавендиш. — Если бы я знал, чем ему помочь… Что такое стряслось у Эдвина? Мать одолжила у кого-то огромную сумму?

— О, вы знакомы с его матушкой? — хмыкнул Артур.

— Я же говорю, что знаю Эдвина с детства. Конечно, эксцентричные выходки миссис Лоуэлл не заметить невозможно.

— Вероятно, вы еще знаете… — начал было Артур.

— Хорошо, — прервал их Роберт. — О семье поговорим потом, миссис Лоуэлл в этой истории точно не замешана, как, полагаю, и вы, Кайл. Давайте подумаем, куда он мог так быстро побежать. Кроме банков, что еще есть в городе, привлекательное для приезжего?

— Ярмарка, — ответил Артур.

— Сосновый бор, — предположил Кайл.

— Ярмарка началась одновременно с его прибытием?

— Нет, он пришел на день раньше…

— Потому и позволил себе «вздремнуть», — догадался Артур.

— Стойте! — Роберт приподнял ладонь. — Пришел? Не приехал?

— Он пришел не по дороге, постучался в боковое окно, будто дойти до двери сил уже не хватило. Ботинки истоптаны, ноги ободраны, штаны заляпаны… Выглядел так, будто проделал миль двести пешком.

Артур дрожал, предвкушая погоню.

— Похоже, так оно и было. Лоуэлл, предположив, что по дороге догнать кого-то труднее, двигался этому кому-то наперерез пешком.

— А мы неторопливо разъезжаем в комфортных экспрессах и еще чувствуем себя авантюристами, — Роберт развел руками, — не понимая, что наше путешествие всего лишь баловство.

Артур сурово свел густые брови:

— Но почему он не поступил так же? Не поехал на поезде?

— Вероятно, причина самая простая, — Роберт посмотрел на Кайла. — Могло быть так, что у него совсем не оставалось денег?