Принадлежащая партнерам
Шрифт:
–Регенты хотят одного ребенка, а не трех. Одного нового лидера,–уточнил Лев.
–Черт,–пробормотал Дроган.
План регента был надежным. Он свел нас с женщиной с другой планеты, которая не могла вернуться. Только от взгляда на нее мой член зашевелился. Думаю, что у моих братьев тоже. Когда наше семя будет в ней, как мы сможем отрицать вожделение, которое будем чувствовать? Она будет связана с нами навсегда, аромат нашего семени в ее организме станет зовом сирены для наших чувств. Если мы отвергнем ее после того, как она будет оплодотворена, откажемся
Лев шагнул ближе к столу, изучая нашу новую пару.
–Как мы будем ее трахать?
Дроган и я придвинулись ближе, пока все трое не встали над ней, глядя вниз с… благоговением. Спор был неизбежен.
–Я слышал, что мужчины из Первого сектора любят трахаться на публике,–сказал Лев, глядя на меня.
В этом была правда. Секс в моем секторе не обязательно был личным делом. Семейные узы были важны. Иногда, если мужчина хотел оплодотворить свою партнершу, и они хотели, чтобы ребенка приняли с распростертыми объятиями, он заявлял на нее права, осеменяя ее публично. Если женщина страдала, нуждалась в семени своего супруга, и потребность была достаточно велика, он брал ее, когда и где бы она ни находилась. Потребности партнерши были превыше всего.
Я привык к тому, что за мной наблюдают, привык наблюдать за другими, так что если бы мне пришлось смотреть, как трахаются мои братья, это не было бы проблемой. Что было бы трудно, так это смотреть, как они трахают ее.
–Во Втором секторе мужчине нужно связать партнершу, чтобы подчинить ее,–возразил я.
Лев стиснул зубы.
–Мы не связываем наших женщин, чтобы насиловать их. Это просто доставляет удовольствие, и женщины охотно подчиняются.
–Она связана. У нее нет выбора,–добавил Дроган.
Лев выглядел готовым убить.
–Она хочет быть связанной, подчиняться.
Он повернулся к Дрогану.
–Почему вас так беспокоит то, что мы делаем у себя во Втором секторе? Третий сектор лижет киски, как конфеты. Я слышал, что вы предпочитаете лизать киску, а не трахаться.
Дроган ухмыльнулся, нисколько не смущенный словами Лева.
–Мы действительно наслаждаемся красивой влажной женщиной, иногда часами.
Глаза Дрогана потемнели от той же похоти, что и у меня, когда он уставился на нашу партнершу.
–Не могу дождаться, когда мой рот окажется между ее бедер, и я попробую ее на вкус. Потружусь своим языком над ее клиторальным колечком, доводя ее до оргазма снова и снова. Услышу ее мольбу.
Он наклонился и глубоко вдохнул, втягивая ее аромат в свои легкие.
–Я буду пробовать ее, пока она не закричит, а потом буду трахать, пока не закричит, что хочет еще.
Наши споры прекратились, так как мы все, казалось, погрузились в свои личные фантазии. Для меня было очевидно, что у всех нас одинаковая реакция на женщину. Я смотрел и вожделел. Мне хотелось перекинуть ее через плечо, отвезти домой, привязать на городской площади и трахнуть на глазах у всего города, чтобы все видели, как я спускаю свое семя в ее утробу.
Но сейчас этого не случится. Нам придется присвоить ее здесь, на Едином Викене. Здесь, на этом нейтральном острове. И это должно быть сделано вместе с моими братьями.
Она не двигалась, а мы стояли и смотрели на нее, как на загадку, которую не можем разгадать.
–Можно согласиться с тем, что трахать ее не будет повинностью,–сказал Лев.–Каким бы способом мы это ни делали, что бы ни вызывало у каждого стояк, это будет удовольствием.
–Да,–согласился я.
Мой член был уже твердый, а ведь я просто смотрел на нее, полностью одетую. Я мог только представить, что почувствую, когда она окажется перед нами обнаженной.
–Да,–подтвердил Дроган.
Я поправил член в штанах.
–Тогда давайте договоримся, что мы должны сосредоточиться не на наших разногласиях, а на том, что мы должны защищать и лелеять вместе. Ее.
–Если он думает, что мы оплодотворим ее, а потом бросим ее и ребенка, то он ошибается,–в моем голосе слышался застарелый гнев.–Представления Первого сектора о семье–матери и отце, заботящихся о своих детях–очень конкретны. Я не позволю этому ребенку вырасти, как я.
Я бросил быстрый взгляд на каждого из своих братьев.
–Я убью любого, кто попытается забрать ее или моего ребенка.
Я был сиротой без отца и матери. Меня воспитывало правительство, няньки и учителя, без семьи. Это было нелегко. На самом деле, это было чертовски ужасно. Я бы ни за что не стал подвергать кого-то такому испытанию, не говоря уже о моем собственном ребенке.
–Политика может подождать. А вот она, как только проснется, не сможет,–ответил Лев.
–И мой член тоже,–пробормотал Дроган.
Мы с Левом улыбнулись.
На мгновение мы опустили на нее глаза.
–Она испугается. Она принадлежит не одному мужчине, а трем,–сказал Дроган.–Посмотри на нас.
Я взглянул на братьев. Мы были большими и беспокойными, раздражительными и агрессивными. Мы были рождены, чтобы быть лидерами; наши размеры, наша сила сделали нас свирепыми.
–Мы не ручные,–добавил я.
–Возможно, мы мало насчет чего согласны, но нам необходимо договориться о ней и о том, как возьмем ее.
Лев кивнул в сторону спящей женщины.
–Я не позволю ей страдать. Как и Тор, я отказываюсь предоставить ребенка заботам регента.
Он выпалил слово “забота” с яростью, потому что регент заботился бы о ребенке не больше, чем о домашнем животном.
Дроган кивнул и посмотрел на нас с Левом.
–Она наша.
–Если это не ловушка, и она действительно выберет нас,–подтвердил я.–Согласны?
–Согласны,–ответили Лев и Дроган одновременно.
–Кто из нас встанет в ряд с другими, чтобы доказать соответствие?–спросил Дроган.