Принц для неудачницы
Шрифт:
Ну это уж слишком! Она гневно повернулась к репортеру, желая таким образом остудить похотливый репортерский пыл… И остолбенела.
В сальном типе она неожиданно узнала Володю. Ксения раскрыла рот, чтобы позвать его, но «репортер» вдруг сделал жуткое лицо. Это было похоже на страшную сказку.
Она не замечала, как молодые мужчины в углу прекратили спор про яхты и очень внимательно смотрели на нее. «Репортер»-Володя продолжал подавать непонятные знаки выпученными глазами. Ксения не выдержала и заплакала:
–
Молодые люди как по команде поднялись и шагнули к ее мужу. Рука того безжизненно упала в карман пиджака.
И тут случилось невообразимое.
Володя вдруг вскочил и прерывающимся голосом выкрикнул:
– Ни с места!.. Стоять!
В руке его блеснула вороненая сталь пистолета. Он медленно пятился к выходу, держа под прицелом двух молодых мужчин. Те замерли, напряженно глядя в пистолетное дуло. Внезапно он споткнулся. Официантка выронила поднос с едой, загрохотавший африканским гонгом.
– На пол всем, я сказал! – Голос Володи дрожал, рука с пистолетом бешено плясала. – Я сказал – на пол!
Молодые люди стали медленно оседать.
Володя допятился до лестницы.
– Три минуты лежать! – просипел он и опрометью бросился вниз по ступенькам.
Молодые люди разом вскочили и кинулись вдогонку.
Внизу хлопнул выстрел… потом еще… Что-то упало. Стукнула входная дверь, и все стихло.
Всхлипывая, официантка собирала битую посуду.
Ксения поднялась и направилась к выходу. Волнение и страх сменило тупое безразличие ко всему.
Она беспрепятственно покинула ресторан и побрела к своей машине.
– Ника, собери вещи. Мы завтра уезжаем.
Вероника сидела за письменным столом и рисовала мультяшные рожицы. На подростковом наречии они назывались непонятным Ксении словом «аниме». От прилежания дочь даже язык высунула. А казалось бы, чего тут сложного? Ведь все одно и то же, на один манер. Круглые, словно в удивлении раскрытые глаза, резко очерченные пряди волос, мини-юбочка и ботинки почему-то высокие на шнурках, подчеркивающие ноги-тростинки.
Сначала Ника до посинения вырисовывает этих куколок, потом так же старательно воплощает свои художества в жизнь.
– Уезжаем? Мам, что за ерунда?..
Ксения молчала, соображая, как лучше растолковать дочке, какая ерунда приключилась в их семействе, а Ника продолжала болтать, изображая складки на мини-юбке очередной анимешки:
– Слышала, в «Подземном городе» распродажа… Платье-баллон всего одиннадцать тысяч, а было шестнадцать с копейками…
– У тебя уже есть платье-баллон.
– Белое! Я в нем как невеста! Как дура!..
– Если как дура, нечего было покупать.
– Это сейчас я как дура, а летом белое – самое то…Ты, кстати, куда хочешь ехать? В Египет? В Тунис?
– Ты не поняла, Вероника. Мы переезжаем. На старую квартиру.
– Отстой, мам! – Ника отшвырнула карандаш и резко обернулась к матери. – Чего мы там забыли?
– Я бы не так ставила вопрос.
– Мам, ну пожалуйста! Ты можешь по-человечески говорить?
– Что тебя не устраивает? Ты уже большая – шестнадцатый год. Представляешь, наверно, что жить в «Гринвуде» дорого.
– Зато прикольно! – Ника схватила с кушетки громадную желтую подушку, сшитую в форме сердца, и подбросила ее вверх. – У меня здесь собственная комната. И гардеробная. И бассейн. А в старой квартире у нас шкаф был один на двоих и Кирка вечно запихивал куда попало мои вещи… нет уж, мамочка, никуда я не поеду.
– Ну послушай, девочка моя, – вздохнула Ксения виновато. – Если бы все в этой жизни зависело от наших желаний…
– Да? Значит, от наших желаний ничего не зависит? – Ника пересела на кушетку рядом с матерью и строго заглянула ей в глаза. – От моего желания? От Киркиного? Так?..
– Ну в данной ситуации так.
– Значит, все зависит от твоего желания?
– Почему от моего, Ника?
– Потому что ты решила бросить папу и прихватить нас с собой, как бессловесных животных! Так учти: никуда мы не поедем! Нам и здесь хорошо.
Ксения горько усмехнулась:
– Дело совсем не в этом, дочь.
– А в чем же тогда?
– Знаешь пословицу такую: по одежке протягивай ножки? Это о нас. Мы больше не можем оплачивать жизнь в «Гринвуде». Платить за землю, за охрану, за коммунальные услуги, помощникам по хозяйству… Ну я не знаю, на это уходят тонны денег – целое состояние!
– Странно!.. – произнесла Ника не спеша. – И с чего это ты стала рассуждать про деньги? Сама же говорила недавно: всем, что у нас есть, мы обязаны папиному бизнесу, а ты в своем издательстве…
– Вот именно! Я в своем издательстве зарабатываю копейки, и поэтому нам придется переехать на старое место.
– Подожди-ка! Но ведь этот коттедж наш все равно! Живем мы в нем или нет – платить рано или поздно придется.
– Ты права, – вздохнула Ксения. – Коттедж – папина собственность, и когда-нибудь он за него заплатит.
– Папа? – осторожно уточнила притихшая вдруг Вероника. – А мы тут, значит, ни при чем?
– У папы, – Ксения запнулась, – у папы сейчас кое-какие проблемы…
– Не парь мне мозги! – рассердилась девочка. – Говоря по-нормальному, папа бросил нас?
– Ника, нет в русском языке такого слова – «по-нормальному».
– Это мне по барабану!.. Ты не ответила на мой вопрос.
– Дурочка ты у меня, дурочка! – Как ни горько было у нее на сердце, Ксения все-таки рассмеялась и поцеловала дочь. – Насмотрелась глупеньких сериалов. То я ухожу к другому, то папа решил бросить нас!..