Принц для невесты
Шрифт:
— Я так и предполагал, что тебя не вытащишь, пока плавники на ногах не отрастут, поэтому сходил в соседний номер. А Феликса я попросил ненадолго уйти, и он согласился, осознав важность момента. У нас скоро гость, из-за которого мы и приехали именно сюда. Так что поторопись. Платье уже принесли.
Катерина проследила взглядом за помахавшей в сторону кровати рукой и лишь сейчас обратила внимание на лежавшее на покрывале классическое платье нежно-серебристого цвета — случайно или намеренно в тон покрывалам и обивке мебели в номере. И со вздохом, хорошо хоть не синее, значит, встреча будет не официальная — торопливо принялась одеваться, заодно мысленно поругивая Никиту. Мог бы предупредить,
Катерина как раз успела полностью закончить с одеждой и вышла в комнату-гостиную, когда в дверь номера негромко постучали. И сразу же вошла гостья, при виде которой Никита с возгласом: «Мама!» — кинулся обниматься. Пользуясь тем, что мать и сын поглощены друг другом, Катерина решила присмотреться к свекрови.
Мама Никиты оказалась чуть выше своего ребёнка, прямая, худая, с широким лицом, нос горбинкой, распущенные льняные волосы широкой волной спадали до плеч. Симпатичная, но далеко не красавица, до кукольных прелестей матери принца Матиуса и в молодости ей было далеко. Да и первой жене Владыки во внешности она проигрывала. Но всё равно упорно вспоминался именно первый портрет: обе любви отца Никиты были схожи не обликом, а внутренней силой. На Закрытом Листе про таких говорили: «Слона на ходу остановит, и хобот ему оборвёт».
— Какой ты у меня стал. Вырос. И даже жениться успел. Давай, знакомь.
Никита шагнул чуть в сторону, Катерина вежливо и как положено по этикету с незнакомым человеком равного положения сделала лёгкий поклон.
— Знакомьтесь. Моя жена Екатерина. Моя мама, Ирина Сергеевна.
Первая, как младшая перед старшей, поздоровалась тоже девушка:
— Очень приятно познакомиться, — Катерина сделала реверанс согласно тому же этикету, как матери мужа, одновременно пытаясь спрятать за всем эти охватившую её растерянность и предательскую дрожь в коленках.
Гостья заливисто расхохоталась:
— Чем ты её так запугал, Никита? Екатерина, что вы, в самом деле. Я при дворе почти двадцать лет не была, да и перед этим по торжественным приёмам не блистала, у меня совсем иные обязанности были. Так что все эти парадные глупости оставьте двору и Основам. А здесь у нас, в России, как я заранее поинтересовалась, правила общения близки к вашим Лесным Равнинам. Так что будьте собой.
Женщина тепло улыбнулась и села в крайнее кресло, соседние места заняли парень с девушкой. Дальше в голосе Ирины Сергеевны всё же прорвалась тщательно скрываемая тревога.
— А как там… он?
— Отец… скучает. И тоже дни считает, — и пояснил для Катерины. — Раньше, не знаю уж, чего это ему стоило, он раз, а то и два в год как-то приезжал к нам. Но когда отец забрал меня к себе на Терру-секунду, и все про меня узнали, поездки пришлось прекратить. Мы… мы с Эйнаром следим, чтобы с отцом было всё в порядке.
Катерина молча кивнула: дворцовый террариум она представляла себе слишком хорошо. И какая охота началась за матерью ещё одного наследника, которого отец вдобавок выделяет, представляла себе даже лучше, чем хотелось.
— Это уже ненадолго, — закончил Никита. — Для всех мы уезжали по делам семьи и потом в свадебное путешествие — сам факт покушения не скрывали, но представили, что мы надумали медовый месяц провести из-за этого подальше. Сразу после Праздника Книги миров отец хочет официально утвердить первого и второго наследника, а после этого мама сможет приехать открыто. Нападать на неё не только станет бессмысленно, но и опасно: Торговая палата может сколько угодно грызться до — после провозглашения наследников любого, кто посмеет угрожать стабильности, пэры единогласно сотрут в порошок. Были прецеденты… и помнят их очень хорошо.
Катерина невольно улыбнулась, вспомнив
— Так, давайте рассказывайте. И что случилось на самом деле во дворце и потом, и как вы познакомились. Всё и без утайки, — в голосе появились строгие нотки. — Никита, это ты чужим послам лапшу на уши вешать будешь, а я отлично вижу, когда кто-то собирается вдохновенно врать, — и погрозила пальцем.
Катерина еле удержалась, чтобы теперь уже самой не расхохотаться. Никита покраснел, отвёл глаза в сторону, потом уткнул взгляд в пол, и наконец, сбиваясь, начал мямлить:
— Ну… в общем… Катю тогда замучили гости… эти, посетители на время праздника Отбора…
Проговорили они больше двух часов. Дальше Катерина спохватилась, что и матери с сыном наверняка хочется что-то обсудить наедине. Не зря Ирина Сергеевна ещё после рассказа про их приключения несколько раз что-то порывалась Никите высказать, но в присутствии Катерины не стала. Да и Яна Алексеевна с Олей могут заглянуть, а им про гостью знать пока нежелательно. Поэтому девушка тактично попрощалась и ушла. В соседнем номере на неё сразу насела Яна Алексеевна: ей обещали рассказать альтернативный вариант истории. Хорошо хоть в номере был компьютер, а на этом Листе уже додумались до простейшего варианта Сети, но возиться с неудобными поисковиками и такой же неудобной устаревшей техникой оказалось выматывающим и сложным занятием. Когда Никита зашёл за женой и напомнил, что пора бы уже ложиться спать, девушка пожаловалась, что ощущает себя, как будто пару вагонов разгрузила. Но не успела они раздеться и лечь, как в дверь раздался вежливый стук.
— Войдите.
На пороге показался один из встречавших возле портала офицеров:
— Ваше Высочество, ситуация неожиданно изменилась. Ваше присутствие на Приме желательно уже завтра.
— Сколько у нас времени на сборы? — вздохнул Никита.
— Можете не торопиться, чтобы успеть в нужное окно расписания, полчаса у вас есть.
Суматоха всё равно случилась, Яна Алексеевна и Оля уже легли спать. Но через полчаса, как и положено, все, включая двух киборгов и сопровождавших офицеров, сидели в машине. Впрочем, девочка тут задремала обратно, и Катерина ей позавидовала: у неё-то испуганный сон окончательно сбежал, в крови наоборот гудела лихорадочная жажда действия. Они почти дома! Но смотреть в окно было неинтересно. Ночной город быстро и скучно промелькнул, ночной лес в свете фар казался тёмной стеной: светло-чёрной на фоне темно-чёрной сажи затянутого облаками неба. Но вот на обочине вспыхнул отражённым светом плакат с грозной надписью: «Опытная биостанция Министерства природных ресурсов СССР. Заповедная зона. Посторонним вход запрещён» — захочешь, не пропустишь. И хотя машина проехала свободно, можно было не сомневаться, что заявись кто посторонний, его быстро выпроводят обратно. Или запутают, здешняя техника наверняка не умеет бороться с простейшими наговорами, пронести же через большой стационарный портал нужное количество накопителей маны труда не составит.
За плакатом опять потянулся лес, дорога пропетляла ещё километров пятнадцать, не меньше. В какой-то момент на очередном повороте трасса раздвоилась: асфальтовая полоса побежала дальше прямо, а вбок нырнула заснеженная просека. Машина свернула именно туда. И хотя Катерина уже догадалась, что случится, всё равно непроизвольно сжалась, ожидая удара: с такой невысокой посадкой их автомобиль должен с размаху увязнуть в сугробе. Но вместо этого запахло грозой, и по воздуху как по невидимой дороге колёса помчали машину дальше на высоте пары десятков сантиметров над снежным покровом.