Принц и Мадонна
Шрифт:
— Нет, что вы? Это у меня защитная реакция на страх, — выдавила, думая как бы так быстрее улизнуть от высокого начальства без особых потерь. Получить на орехи от отчима полбеды, а вот выволочка от декана совсем не входила в мои планы.
— Госпожа Зыкова, вы меня боитесь? — спросил Принц Даниилович как-то слишком угрожающе.
— Я не просто боюсь, я замираю от страха, как кролик перед удавом, — трагически произнесла в ответ.
На красивом лице мужчины отчего-то заиграли желваки. И что я такого сказала, от чего он разозлился?
— Немедленно в мой кабинет, — рявкнул, не хуже чем недавно "папаЖора".
— За что? — вот тут я на самом деле испугалась. — Почему?
— Там узнаете. Кроме того, в нем хорошая звукоизоляция, — мужчина как-то по-военному развернулся на каблуках модных туфлей и зашагал в сторону деканата.
Я обреченно выдохнула. Ну почему это опять должно происходить именно со мной? Что надо всем этим людям? Почему они не оставят меня в покое?
Однако послушно поплелась следом, понимая, что не выполни я приказание, следующий шаг декана может быть каким угодно.
Датский уже миновал приемную, когда в ней оказалась я. К моему удивлению, первой, кого я увидела, была Клавдия Степановна, сияющая словно майская роза. Она и цвела в розарии, вернее поливала горшечные растения на окне приемной. На ее рабочем столе красовался огромный букет кроваво-красных роз, источающих божественный аромат.
— А, Мадонна. Доброе утро. Как у тебя дела? — пропела жизнерадостная женщина.
— Хуже, чем у вас. Намного, — буркнула.
— Эх, молодежь, молодежь, и чего вы не радуетесь жизни? Берите пример с меня. Жизнь прекрасна. Солнышко светит. Птички поют. Все хорошо, — Клавдия Степановна вроде бы говорила мне, но в думах была где-то далеко. Кажется, знакомый Датского пришелся по вкусу его секретарше. Вон как летает женщина. Аж парит над землей, словно нимфа восьмидесяти килограммовая.
— Мне бы ваш позитив.
Я все еще толклась в приемной, когда из другого кабинета донеслось:
— Госпожа Зыкова, вы через столицу путь держите?
— Я пошла, — сделала страшные глаза Клавдии Степановне.
— Закройте дверь, — раздалось резкое, когда я еще только ступила на порог.
— Хорошо, — согласилась, притягивая за ручку за собой дверь.
— Долго это будет продолжаться? — рявкнул декан, стоило нам оказаться отрезанными от приемной.
— Я вас не понимаю, — конечно, я понимала зачем меня зовут в кабинет, и даже предполагала, что будут ругать, но не думала, что это выльется вот в такое… страшное.
— Я все понимаю, когда студенты болеют и по этой причине прогуливают… не посещают занятия, — поправил себя декан. — Но когда они начинают бравировать своим состоянием, требуют за это послабления, бонусы, я считаю, это уже наглостью. Одно дело попросить дополнительное время для выполнения работы, а другое наглядно пренебрегать моими распоряжениями.
Чем больше мужчина говорил, тем ниже опускалась у меня челюсть от удивления. Потому как я совершенно его не понимала.
— Неужели обязательно выставлять меня в таком свете? Я все же должностное лицо… а вы через мою голову так себя ведете. Это очень…нехорошо с вашей стороны, — декан смог усмирить свой пыл.
— Да что я опять сделала, о чем не знаю? — воскликнула в сердцах. Я на самом деле даже не могла представить за что меня отчитывают, словно маленькую девочку.
— Зачем так поступать? Я не пойму, — устало произнес он. Рука мужчины потянулась к волосам и взъерошила их, добавив облику Датского толику очарования. Он мне показался эдаким уставшим колоссом, на которого свалились десятки, если не тысячи дел одновременно.
— Да как так? Почему вы постоянно обвиняете меня в том, чего я не делала? — начала злиться, чувствуя как вязну в каком-то страшном киселе из недомолвок и чьих-то интриг.
— А вот это не ваших рук дело? — на стол спланировал лист.
— Что это? — спросила, чувствуя просыпающуюся тревогу.
— Вот и я хотел бы знать что это? — он подтолкнул в мою сторону документ.
Я бросила на него взгляд. Затем вчиталась.
— Не поняла. Чья это жалоба? — удивленно спросила у Датского.
— Неужели не видите? Ваша, — язвительно поинтересовался декан.
Кто-то от моего имени написал жалобу на имя ректора академии. Суть жалобы сводилась к тому, что у меня слабое здоровье, а Принц Датский еще и без того усугубляет ситуацию, заваливая меня дополнительными заданиями, выполнение которых требует незамедлительно. Я прошу оказать воздействие на сатрапа-декана, пока не стало поздно и я не загремела в больницу. А иначе я подам на академию в суд, чтобы взыскать моральный и материальный вред за испорченное здоровье. В связи с чем прошу принять меры, пока не обратилась в соответствующие органы. Внизу документа, напечатанного на принтере красовалась закорючка, отдаленно похожая на мою, но не моя.
— Я этого не писала, — бросила на стол лист, словно он был ядовитым.
— Но под кляузой ваша подпись. Не так ли? — Датский не верил мне.
— Нет. Я ничего подобного не подписывала, а тем более не составляла. У меня даже мысли не было жаловаться.
— Тогда кто это сделал? — требовательно спросил мужчина.
— Откуда я знаю? Тот же человек, который и курил в туалете, а потом написал неприятные слова в ваш адрес. Или вы до сих пор думаете, что я курю после того, что со мной случилось? — напомнила декану о поездке в больницу.
— Нет. Не думаю, — Датский немного смутился. — Но может быть кто-то…
— Вы еще скажите про заговор с моим участием, — воскликнула, чувствуя самообладание начинает меня подводить. — Я не знаю кто написал вот это, — схватила лист бумаги только для того, чтобы снова его бросить. — Я не знаю кто курил в туалете. Я не знаю кто написал на вас гадости. А тем более не знаю кто настолько меня ненавидит, что делает вот такие вещи. Я ничего не знаю. Я знаю только одно — это не я. Это точно не я. И если вы мне не верите, то это ваши проблемы, мне больше сказать нечего.
Перевела дух, чувствуя как внутри начала зарождаться дрожь от нервного истощения. Как бы я не старалась сдерживаться, но все равно чувствовала, что еще немного и сорвусь. И хорошо, если это случится не в присутствии посторонних. Мама всегда учила, что женщина должна прятать слабые места. Показывать свою уязвимость не стоит ни в коем случае, а иначе в следующий раз воспользуются и ударят в то же место и тем же оружием.
— Ну, допустим в прошлый раз были не вы… — начал было Датский.
— Кстати, а кто вам сказал, что это я — вандал? — внезапно спросила, переключая внимание.