Принц и нищенка

Кускова Алина

Дело оказалось гораздо прозаичнее, чем она полагала. Бугров рассказал, что он всего лишь доверенное лицо господина Вяземского, олигарх в последнее время постоянно живет за границей, поправляет пошатнувшееся на сделках с нефтью здоровье и во вверенные Бугрову дела не лезет. Про этот дом Бугров знает, там от его имени действует отличный во всех деловых отношениях прораб Хомяков. Если тот что-то накосячил, то Бугров этот косяк разрулит, мэр его друг, они вместе охотятся на изюбров. Дом снесут непременно, пусть такая красавица не беспокоится. А, так это беспокоит

ее друга? У него открывается отвратительный вид из окна. У красавицы нет друга? Это коллега. Понятно. Впрочем, непонятно, отчего такая женщина одинока. Ждет своего принца? А не будет ли он слишком самоуверен, если скажет, что она его дождалась?

– Вы бесподобны, – рассмеялась Валерия, пронзая Бугрова глазищами. Отточенный жест, применяемый на мужчинах, действовал всегда безотказно. – Но я говорю не о себе, а о доме, думаю, так сказать, о людях.

Бугров подмигнул ей и позвонил Хомякову. Заикаясь, прораб доложил обстановку:

– Обе неподписантки подписали! Чудом удалось вырвать подпись у старой кобры Поливанцевой! Девчонка сдалась с боем. Но жертв нет.

– Старая кобра Поливанцева? – нахмурился Бугров. – Как ее зовут?

– Зоя Терентьевна, Леонид Петрович! Но это не должно вас беспокоить, я с ней сам разберусь.

– Зоя Терентьевна Поливанцева, – повторил Бугров, пряча телефон в карман дизайнерского пиджака. – Наша кобра. А знаете, Лерочка, сделайте одолжение, покажите мне, где находится этот дом.

Валерия кивнула, хоть не ожидала ничего подобного. Она рассчитывала на продолжение вечера, даже отключила телефон, по которому ее домогался назойливый Аверкин. Да, она непостоянна! Да, она ветренна и ненадежна, оттого ей следует кинуться в объятия более солидного бизнесмена, чем Аверкин или Степанцов. Вполне возможно, что Бугров не женат. Впрочем, она согласна и на роль его любовницы с приличным содержанием.

– Конечно, я вас провожу, – улыбнулась Валерия, всем своим видом показывая, какая она добрая, сговорчивая и милая. Другую такую Бугрову не найти!

– Ладно, ладно, не держите на меня зла, – бубнил Хомяков, забрасывая вещи в «Газель», вызванную Юлькой. – Я сам раб подневольный. Эй, вы, – крикнул он строителям, наконец-то взявшимся за работу – они перетаскивали вещи Зои Терентьевны и Юльки, – чего двигаетесь, как заторможенные?! Вот олухи!

– Боитесь, что мы передумаем? – съехидничала Юлька.

– А чего теперь бояться? Все подписано, квартирки подготовлены. В одной многодетная семья проживает, в другой всего два алкаша. Чин чинарем. А что вы, бабоньки, хотели? Против Жилищного кодекса не попрешь. Сданный метраж должен соответствовать вновь получаемому.

– Мы еще поборемся за отдельную жилплощадь, – пообещал пришедший Голубцов.

– Где-то Толик запропастился, – вслух подумала Юлька.

– Вот и хорошо, – обрадовалась Зоя Терентьевна, – что ты, Юлия, о земном думаешь. Эти небожители, – она кивнула в сторону коттеджа, – о нас совсем не беспокоятся.

– У него голова болит, – заступилась за Сергея Юлька.

– Все равно,

мог бы прийти, проводить, раз на ногах держится, – фыркнула старая учительница.

Прошло уже три часа, а Сергей так и не появился. Юлька собиралась уезжать вместе с Зоей Терентьевной, оставаться в доме больше не было смысла. Она и так предвзято к Сергею отнеслась. Все-таки человек ее спасал, рискуя жизнью, а перед этим еще раз рискнул, когда получил удар по голове. Фактически Степанцов больной, что же она от него хочет?! Конечно, если он женат, то снисхождения не получит, а вдруг нет? Вдруг Валерия соврала? Ведь Сергей с Юлькой был таким откровенным, таким искренним и вел себя как рыцарь.

Сначала на новую квартиру отвезли вещи Зои Терентьевны. Правда, новой отведенную ей жилплощадь назвать было очень смело. Помимо того, что она требовала капитального ремонта, сам дом едва держался на съеденных мхом кирпичах фундамента и зиял глубокой трещиной на фасадном боку. Дверь подъезда вообще висела на одной петле и жалобно пискнула, опасно перекосившись, когда Хомяков дернул за обшарпанную деревянную ручку. Радовало одно – квартира располагалась на втором этаже, а не на последнем – крыша строения наверняка текла.

Многодетная семья, занимающая другие комнаты, встретила новую жиличку настороженно, после чего разразилась воплями, плачем, стонами и причитаниями. Хомяков, опасаясь, что Зоя Терентьевна передумает, проявил, так сказать, благородство. Он грозно цыкнул, нецензурно выругался и предупредил, что, если кто-то обидит старую учительницу, будет иметь дело с ним. После чего показал свой здоровенный кулак. Домочадцы притихли, но не разошлись, а стали смотреть на то, как переносят вещи старушки Поливанцевой. Юлька тоже помогла перенести в комнату большой раскидистый фикус. Хомяков торжественно принес белоснежную накрахмаленную салфетку и бережно положил ее на гору картонных коробок, стараясь прикрыть их убогое несовершенство.

– Дарю! – сообщил он Зое Терентьевне. – Теща вышивала.

– Лучше бы вы подарили отдельную квартиру, – огрызнулась Юлька.

– Ничего, Золушка, скоро ты свою увидишь и впечатлишься, – захихикал Хомяков. – Эта покажется раем.

И гадко рассмеялся.

– Благодарю за помощь, – попер на Хомякова уставший Голубцов, перетаскавший половину имущества. – Больше в ваших услугах мы не нуждаемся!

– Сделал все, что мог, – осклабился прораб. – Квартира шикарная! Комната целых одиннадцать квадратных метров! Живи, не хочу.

– Судя по всему, – грустно заметила Зоя Терентьевна, отколупывая отошедший от стены кусок штукатурки, – жить в нем осталось не долго. Дом ветхий, тоже пойдет под снос.

– Не извольте беспокоиться, – злорадно улыбался прораб на пороге, – этот дом на фиг никому не нужен! Никто его сносить не станет! У него куда вид? Правильно, на помойку. Отличный вид, между прочим, по ночам, когда ничего не видно… Ну, лады… Я пошел…

И он юрко спрятал грузное тело за дверь.

– Вот сволочь, – не сдержался Голубцов. – Нужно обращаться в суд!