Принц и нищенка
Шрифт:
Сергей молча кивнул. Тут же, после того как дверь за Аверкиным закрылась, зазвонил телефон.
– Мы нашли ее мобильник, – отрапортовал на том конце провода сыщик. – Тебе ничего не говорит название улицы – Зеленая?
– Нет, – подумал Сергей. – Зеленая, Зеленая, что это может быть?
– Мобильник выбросил преступник, чтобы жертва никому не дозвонилась. Скорее всего, сделал это по пути к месту заточения…
– Знаешь что? А проверь-ка прораба Хомякова. Не связан ли он с этой Зеленой улицей?
– Проживает ли на улице Зеленой гражданин по фамилии Хомяков?
– Точно.
– Пять минут. Гляну в файлы, перезвоню.
За эти пять минут Сергей успел задремать. Все-таки слабость давала о себе знать.
– Есть адрес! Хомяков, как есть Хомяков! Еду за тобой.
– Жду.
Сергей переоделся и вышел. В приемной Нона делала бутерброды.
– Это вам, – улыбнулась она, пристально разглядывая Степанцова. – Больно?
– Не то чувство, – признался ей Сергей. – Опустошенность какая-то.
– В голове пусто?!
– А, вы про голову.
– А вы про что?
– Я о сердце.
– О, – изумилась Нона, – сердце! Сердце это серьезно. Кофейку? Ах, вам же нельзя. Заварю зеленого чая.
– Если я ее не найду, не знаю, что сделаю!
– Вы только не волнуйтесь, найдете, – уверила Сергея Нона. – Вам с сыром или с колбасой?
– И то и другое, и побольше. И заверните с собой. У Ромашки хороший аппетит.
– Опять эта ромашка, – прищурилась ему вслед Нона. – Сколько шума из-за одного полевого цветка!
Где-то наверху чирикали птицы, светило солнце и радовались люди. Юлька сидела в подвале дома подлеца и негодяя Хомякова, а тот с укушенной рукой и оцарапанной щекой отправился сносить Юлькин дом. Силы оказались не равны, к тому же Хомякову помогал еще один урод. Результат неравной борьбы оказался плачевным, так что Юлька сначала и правда заплакала. Перед ее взором стоял, вернее, сидел у стены с пробитой головой Сергей Степанцов. Мир рухнет, если с ним случится что-то ужасное. Пусть только останется жив, она будет за ним ухаживать! Юлька всхлипнула, в ее светлую голову пришла мысль, что, собственно, это она может не выжить, сгинет в застенках тюремщика, некому ее будет спасти. Нет, она переживает не потому, что погибнет сама, а потому, что если не будет ее, то кто же будет обихаживать инвалида Степанцова?! Роковая брюнетка его точно бросит, она такая меркантильная особа, охотница за состоятельными мужиками с крепким здоровьем. Вот только Юльке ничего от него не надо.
Стенания заняли первую половину часа. Дальше возникло четкое осознание того, что не такая она беспомощная кукла. Юлька вскочила и огляделась. Подвал напоминал кладовую с продуктовыми запасами, с одной стороны стояли полки с многочисленными соленьями и вареньями, с другой виднелся люк в погреб, где, по всей вероятности, хранилась картошка. Юлька открыла крышку люка и посмотрела вниз. Точно, там хранится картошка.
Борьба за свободу отняла у Юльки слишком много сил, так что ей следовало бы подкрепиться. Конечно, она не думала, что банки закручивал сам прораб, скорее заготовки на зиму делала его жена или теща. Вполне возможно, они милые добрые женщины, живут и знать не знают, какой у них сволочной мужчина под боком. Юлька потом перед ними извинится за порчу имущества, вот только как открыть банку?
Она подошла к стеллажу и внимательно оглядела припасы.
– Вишневое варенье! – обомлела Юлька, глядя на пол-литровую баночку. – Какая прелесть!
Но открыть банку оказалось не таким простым делом, открывалки не было. Пришлось искать другие подручные способы, свои красивые зубки Юлька пожалела. Взяла камень с кадушки с квашеной капустой и принялась методично бить по крышке, пытаясь сделать в ней дыру. Ничего лучше она не придумала. Хлипкая стеклянная банка держалась из последних сил, когда крышка поддалась и позволила вылиться наружу изумительному лакомству. Чтобы не припадать к дыре губами, ведь можно было пораниться, Юлька принялась вливать в себя вязкую вкуснятину на весу. Вишенки, нужно отдать должное мастерству женщин Хомякова, были без косточек и таяли во рту, вызывая полное блаженство.
Но блаженство прервал грубый топот ног наверху. Рука Юли дрогнула, и варенье пролилось на футболку.
– Ну что, красавица, – в подвал вломился прораб с папкой под мышкой, – дождалась?!
– Век бы вас не видать, – поморщилась Юлька.
– Мне уйти? – хмыкнул тот и сделал вид, что уходит.
– Стойте! Как там Сергей? «Скорая помощь» приехала?
– А, волнуешься, переживаешь, это хорошо. – Прораб подошел ближе к Юльке и возмущенно уставился на варварски открытую банку. – Ты чего это тут безобразничаешь?! Припасы чужие уничтожаешь!
– Нечего было меня похищать, – с вызовом ответила девушка. – Я если тут еще посижу, все у вас съем!
– Троглодитка какая! – рявкнул Хомяков. – Меня теща убьет!
– И правильно сделает!
– Правильно сделает, – передразнил ее Хомяков. – Я к тебе, между прочим, по делу приехал. Твоя соседка подписала договор, она согласна на выселение!
– Этого не может быть, – прошептала Юлька.
– Вот, смотри! – прораб открыл папку и достал бумаги. – Копия! Так что вырвать и уничтожить не получится. Убедилась? То-то. Теперь твоя очередь подписывать.
– Ни за что! – отчеканила Юлька и отошла на безопасное расстояние.
– А куда ты денешься, – прищурился Хомяков. – Никто тебе не поможет, никто. Зря ты думаешь, что вокруг только честные люди. Старуха с юристом сдали тебя с потрохами, раненый господин Степанцов с нами заодно, действует под прикрытием. Ему эта развалюха поперек горла, вид из коттеджа на набережную закрывает. Все твои друзья – наши люди.
И Хомяков пошел на Юльку. Она быстро оценила возможность выскочить у него за спиной в открытую дверь, только для этого нужно было отвлечь внимание.
– Я еще и огурцы все съела, – злорадно сообщила Юлька. – Там! – и показала пальцем на стеллаж, который находится как раз за Хомяковым.
– Где?! – обернулся тот.
Юлька воспользовалась моментом и подскочила к двери.
– Прыткая ты, коза, – выход на свободу ей перекрыл шкафоподобный Валентин. – Подпиши документ, не ерепенься, хуже ведь будет.
– Отвали, – тоскливо бросила ему Юлька и вернулась обратно.
– Фу, – вытер платком лысину Хомяков, – пошутила с огурцами. Это теща к юбилею накрутила. Давай, красота наша, не тяни время, ставь подпись. Видишь, тебя со всех сторон обложили как зайца. Подпишешь, и свободна! Можешь скакать на все четыре стороны, бомжиха ты наша, нищенка гы-гы-гы…