Принц Лестат

Райс Энн

– Откуда ты знаешь про Сета с Фаридом? – удивился я.

– От вампиров, что звонили Бенджи Махмуду в Нью-Йорк. Разве ты их не слушал? Я думала, что уж ты-то, со всеми своими рок-, видео и электронными письмами, шагаешь в ногу с прогрессом. Я сколько раз слышала, как бродяги звонят в студию и рассказывают про милосердного вампира-ученого с Западного побережья, который платит наличными за образцы крови и тканей. А о Сете, его создателе, они и вовсе отзываются чуть ли не как о божестве.

– И Фарид с Сетом тоже отправились в Нью-Йорк?

Габриель пожала плечами.

– Скорее всего.

Должен признаться: я слушал Бенджи, но почти не слушал тех, кто ему звонил, разве что совсем урывками.

– Наверняка

все тело Амеля обладает какой-то чувствительностью, – заметил я, – вот как я, например, чувствую боль в руке или ноге.

– Да, но у тебя-то ни рука, ни нога не наделены независимым сознанием. Послушай, вот что известно мне: Голос приходит ко мне, мелет какой-нибудь очередной вздор, а потом исчезает. То льстит, то призывает убивать других вампиров, то твердит, что я единственная в своем роде и он желает только меня одну. Во всех остальных он уже разочаровался. И так по кругу. Подозреваю, он нам всем говорит примерно одно и то же – впрочем, это уже догадки. Иной раз он ведет себя грубо, ребячливо, а иной – проявляет поразительную проницательность. Но, повторяю, это все лишь догадки. – Она пожала плечами. – Пора бы отправляться к Сиврейн. Тебе придется перенести нас туда.

– Перенести?

– Полно тебе, Принц-Паршивец, не скромничай.

– Знаешь, я Мариуса готов убить за это прозвище.

– А вот и не убьешь. Оно тебе самому нравится. И да, тебе придется нас туда перенести. Я, сынок, не обладаю Облачным Даром. Я-то не пила крови ни Матери, ни Мариуса.

– Но ты же пила кровь Сиврейн, разве нет? – Мне казалось, что это так. Я различал в ней едва заметные перемены, которые нельзя было списать лишь на действие времени. Но точно уверен я не был. – Матушка, у тебя есть Облачный Дар, ты просто не знаешь.

Она ничего не ответила.

– Мы все должны сойтись на общий сбор, – заявила она. – На всякие глупости времени просто нет. Перенеси нас к Сиврейн.

Я снял ноги со стола, поднялся и потянулся.

– Что ж. Пожалуй, мне даже нравится перспектива нести тебя в объятиях, всю такую беспомощную – а ведь я в любой момент могу уронить тебя в море.

Она заржала. Дурацкое слово, но она и тогда казалась прелестной и неотразимой.

– Спорим, если я тебя уроню, ты в два счета обнаружишь у себя Облачный Дар.

– Может, обнаружу, а может, и нет. Почему бы не отложить эксперимент до следующего раза. Договорились?

– Ну ладно. Дай мне пять минут предупредить архитектора, что я отлучусь на несколько ночей. И куда мы отправимся?

– Фу ты, ну ты, еще и архитектор! Вот тоска-то! Раз уж пойдешь к нему, высоси у него всю кровь, до последней капли. Ненормальный, который проводит всю жизнь, отстраивая затерянный черт-те где замок просто потому, что за это платят… Что за унылая личность!

– Матушка, держись от него подальше. Он мой доверенный слуга. И он мне нравится. Так позволено ли мне спросить, куда именно мы полетим?

– Это в полутора тысячах миль отсюда. В Каппадокии.

Глава 16

Фарид. Момент решения

Фарид сидел в темном кабинете, глядя на огромный светящийся монитор – на огромную, раскинувшуюся во все стороны модель, созданную им из пикселей и света: трехмерную структуру воображаемого тела этой диковинной сущности Священного Источника, Амеля, Голоса, что подстрекал древних вампиров уничтожать молодежь по всему земному шару.

На столе рядом лежал толстый томик в твердом переплете – «Царица Проклятых». Открыт томик был на 366–367-х страницах. Фарид снова и снова перечитывал пассажи, в которых Акаша, прародительница всех вампиров, описывала, как дух Амеля вошел в ее тело.

Фарид пытался наглядно отобразить свои теоретические представления об этом существе.

Однако в процессе столкнулся со сложностями и загадками, что оказались ему не по зубам. Ни один инструмент на земле оказался не в состоянии выявить клетки Амеля, хоть Фарид и не сомневался, что тот имеет клеточную природу. Ученый в который раз задумался, уж не является ли это создание последним представителем забытого мира, существовавшего на земле до появления в атмосфере кислорода? Возможно ли, что он – частица некой загадочной и могучей расы, постепенно вытесненной из зримого биологического мира появлением существ, для которых кислород не только не был ядом, но и, напротив, являлся залогом процветания? Какова была жизнь этой расы? Были ли они видимы для человеческого глаза – тогда, до повышения процента кислорода в воздухе? Плавали ли они в атмосфере – точно осьминоги в море? Любили ли они? Размножались ли? Существовало ли у них организованное сообщество, о котором до наших дней не донеслось даже воспоминаний? И чем именно им оказался так вреден кислород? Быть может, они просто остатки того, чем были прежде – гигантские эфирные тела, состоящие из бесконечно маленьких клеток, тела, некогда обладавшие массивным физическим обликом – тела, наделенные органами чувств, кардинально отличными от наших, настолько иными, что мы даже представить их себе не можем?

Вне всяких сомнений, после смерти из тела умершего высвобождается некая эфирная сущность, которая, выражаясь поэтически, возносится в какое-то иное царство. Однако часть этих эфирных сущностей остается на Земле – становится призраками. Сделавшись вампиром, Фарид уже успел повидать их. Они встречались не слишком часто, но все же он их видел. Ему довелось даже наблюдать призраков, которые создавали вокруг эфирного тела подобие физической оболочки человека из частиц, притягиваемых друг к другу посредством магнетизма.

Как соотносились эти призраки с духами вроде Амеля? Имелось ли между их «тонкими телами» хоть что-то общее?

Фарид с ума сходил, так хотел дознаться ответов! Он бесчисленное множество раз обсуждал все эти вопросы с Фланнери Джилман, биологической матерью сына Лестата и самой блестящей из всех врачей, которых он причастил Крови. Они все надеялись совершить прорыв, собрать воедино имеющиеся в их распоряжении разрозненные куски информации.

Возможно, решающим ключом к проблеме Амеля станет кто-то из толковых и сообразительных призраков, что ежедневно гуляют по улицам Лос-Анджелеса, притворяясь живыми людьми. Однажды, когда им повстречалось привидение, оставлявшее на земле совершенно натуральные отпечатки ног, Сет сказал Фариду, что и призраки тоже развиваются, эволюционируют, учатся все лучше и лучше взаимодействовать с физическим миром, создавать для себя биологические тела. О, если бы только удалось побеседовать с одним из них! Но увы, они всякий раз исчезали, лишь стоило ему к ним приблизиться. Одно привидение растаяло в воздухе прямо у него перед носом, оставив на земле груду пустой одежды. Другое улетучилось вместе с одеждой – судя по всему, одежда у него была такой же иллюзией, как и тело.

Будь только у Фарида время! Время размышлять, исследовать, открывать новое. Если бы только Голос не вогнал мир вампиров в ужасный кризис! Если бы только Голос не был одержим идеей уничтожения всех бессмертных. Не стал бы врагом собственному племени. Однако покамест все признаки указывали на обратное: Голос отнюдь не считал вампиров родней. Ему казалось, его держат заложником, лишили свободы воли и поступков, возможности быть самим собой. Значило ли это, что он желает снова освободиться, подняться в заоблачный рай, откуда пришел? Да нет, вряд ли. Не похоже. Скорее всего им двигают совсем иные желания и стремления, примерно такие же, что некогда побудили его войти в тело Акаши.