Принц-плейбой

Савино Ли

Справа его компашка установила длинный ряд столов, покрытых белыми скатертями, с кучей еды. Канапе и другая пальчиковая еда, а также целый десертный стол с башней из кексов. Женщины сидят в стороне и наблюдают, стараясь, чтобы их сарафаны не касались бандитских табличек на бетоне.

Тео несколько раз подбрасывает свой скейтборд под ноги, прежде чем взмыть вверх и вниз по рампе. Он балансирует своим большим телом с изяществом и легкостью, выполняя некоторые движения. Он действительно хорош.

— Выиграл соревнования,

когда ему было шестнадцать, — говорит Эванс.

— Правда? Это может быть полезно.

Я делаю для себя пометку, чтобы Мина покопалась позже.

Эванс встает и подает сигнал своей команде охраны.

— У нас гости.

Появились несколько неопрятных ребят, рубашки расстегнуты, джинсы обтрепаны. Они держат побитые скейтборды и смотрят на элитную группу, которая вторглась на их территорию.

— Подожди, — говорю я. — Им лет по десять. Не прогоняй их пока.

Несколько мальчиков крадутся к столу с едой. Когда их никто не останавливает, один хватает куриную палочку сатэй и бежит обратно к своим друзьям.

— Тео, — хнычет одна из девушек. — Они забирают нашу еду.

— Все в порядке, — машет рукой Тео. — Они могут взять столько, сколько захотят.

— Отставить, — говорит Эванс в наушник.

Соседские дети копошатся у столов. Разносчики спешат принести еще тарелок. Один из мальчиков протягивает руку над морем десертов и хватает верхний кекс.

— Они все съедают, — плачет блондинка.

Тео на секунду поднимает глаза. Его рубашка снята. Опять. Его татуировки представляют великолепное зрелище. Он пожимает плечами.

— Пусть едят пирожные.

Надувшись, блондинка топает обратно к машине в своих дизайнерских джинсовых обрезах и нелепых туфлях на высоких каблуках.

Дети поглощают еду. Тео присоединяется к ним, чтобы съесть мини-гамбургер, а затем они все отправляются к рампе.

Я подхожу ближе, слушая, как Тео управляет площадкой, приглашая детей по очереди на рампу.

— Эй, могу я взять твой телефон? — спрашиваю я одного мальчика. Когда он протягивает его, я начинаю делать снимки. Тео приседает, чтобы осмотреть скейтборд, пока трое детей заглядывают ему через плечо. Тео указывает на площадку, объясняя, как лучше заехать на рампу. Я снимаю небольшое видео и отправляю его в твиттер, добавляя самый популярный хэштег Тео.

— Что ты сделала? — спрашивает ребенок рядом со мной, когда я возвращаю ему телефон.

— Сделала тебя знаменитым, — говорю я ему. Использование его телефона, а не моего, сделает утечку в СМИ более достоверной. — Здесь будут несколько фургонов с новостными службами, и они захотят поговорить с тобой. Спроси Тео, можешь ли ты с ним сфотографироваться. Если сможешь, я куплю фото.

— Круто!

Конечно, через тридцать минут появились папарацци. Вспышки фотоаппаратов. Тео позирует с детьми. Он меняет свою дизайнерскую футболку

на одну из выцветших футболок мальчика. Мальчик сияет. Они все делают трюки, и когда один из детей делает причудливый поворот, Тео отдает мальчику свой скейтборд.

Несколько дам вступают в игру, раздавая воду в бутылках и оставшиеся кексы. Блондинка все еще сидит, нахмурившись, в «Мазерати». Я ухмыляюсь ей, прежде чем перейти к новостникам, чтобы выдать комментарий. Это неожиданная поездка оказалась весьма успешной.

Когда я возвращаюсь, Тео подзывает меня к себе.

— Мистер Кенсингтон?

Он подходит ближе, наклоняет голову к моей. И тут я понимаю, что он в ярости.

— Какого хрена? Ты меня подставила.

Я моргаю.

— Устроила гребаный цирк для СМИ, — говорит он. — Ты позвонила в прессу?

— Нет. Я сделала фото и опубликовала его в твиттере с твоим хэштегом. Ты сейчас горячая штучка.

— Я всегда горяч, — произносит он все еще кокетливо под всем его негодованием.

— Горячие новости, я имею в виду. — Я покраснела. Мое глупое тело чувствует его гнев и думает, что это возбуждающе. Химию между нами невозможно отрицать. — Ты обещал мне несколько интервью, а потом уехал.

— Думал, ты поймешь.

— Ты ожидал, что я так легко сдамся?

— Да.

Он придвигается ближе, и его запах омывает меня. Капелька пота на его виске делает его шелковистые волосы темными.

— Ну, я так легко не сдаюсь. — Я стою на своем. — Я собираюсь сделать свою работу, нравится тебе это или нет. Я — корректор. И привыкла к сложным ситуациям.

— Я не хочу, чтобы меня исправляли.

Он нависает надо мной, тепло его тела бьет по мне, как тепловая волна.

— Что ж, очень жаль.

Из моего чертова лона капает. Мы так близко друг к другу, что между нами едва можно просунуть лезвие ножа. В этой ссоре есть нечто большее, чем неприязнь Тео к СМИ. Он, наконец-то, встретил кого-то, кто может ему противостоять. И не больно-то приятно, что я — та, кого он хочет трахнуть.

— Ты использовала детей как часть моей личной фотосессии. А теперь слышал, ты сказала СМИ, что я регулярно приезжаю сюда и катаюсь с ними? Ты возвращаешь должок?

Я пожимаю плечами.

— Неплохая идея? Ты построил парк, тебе нравится сюда приходить.

— Я не занимаюсь благотворительностью…

— Вообще-то, занимаешься. Начиная с трех часов дня. Юристы работают над добавлением «Скейт-парка для мальчиков и девочек» в Кенсингтонский некоммерческий фонд. Ты выделяешь один миллион на создание программы по скейтбордингу после школы для детей из неблагополучных районов. — Я одариваю его яростной улыбкой. — Я уже сказала детям, что ты будешь здесь на следующей неделе. Если только ты не хочешь отказаться…

Он качает головой, но я слышу скрежет его зубов.