Принц Половины Осени
Шрифт:
– Да, разговоры со мной – настоящее расточительно, – я откинулся на спинку.
Признаться честно, мне тоже с ним разговаривать не хотелось, но, Боже, ему даже кислород на меня жаль. Это не было обидно, просто после такого язык чесался ответить колкостью. И вообще, мы же сейчас о нём, а с ним иначе не бывает. Надо периодически напоминать, что он не один язвить умеет. Так, для профилактики.
– Не будь ребёнком. Если бы я хотел преподать тебе урок или ущемить, то лишил бы оплаты за твою работу, да, Скотт? – В ответ наёмник только насмешливо
– Но я не виноват, я злился, нервничал…
– Нет, – О’Хара возвёл палец и проникновенно посмотрел на меня пустыми глазами-стекляшками. Он устал. Он много работает. Наверное, работа и высасывает из него все эмоции. – В нашем мире всё не так устроено. Волнуешься ты или истекаешь кровью от пулевого ранения, ты никогда не должен терять лицо. Ровная осанка и холодный взгляд – твоё главное оружие. Потому что, пока ты выглядишь уверенным и веришь в то, что говоришь, в это верят все. Понял?
– Понял. – Без энтузиазма признал я, шумно выдохнув. И как это вечно происходит? Почему он всегда кажется правым? – Что там по поводу «во-вторых»? – Поспешил я сменить тему.
– Во-вторых, Ларсон это заслужил. Насилие – тоже способ невербального общения. Несомненно, не лучший способ. Один из худших, я бы сказал, но он один из самых действенных. – Он ткнул себя большим пальцем в грудь. – Я не люблю насилие, вид крови и прочие вещи, которыми занимаются эти ребята. – Он кивнул на охрану. – Но иногда подобное необходимо применять. Есть люди, на которых действует именно такое невербальное общение. Есть те, кто не осознают значение слов, пока им эти значения не затолкают в череп. В прямом смысле.
– Вы меня сейчас хвалите? Потому что я перестаю Вас понимать. – Я вскинул брови и потёр нос мягким пледом. Невесомо повеяло домашним уютом. Тёплый плед и мягкие сидения. Если бы не два наёмника и один жуткий бизнесмен, я мог бы даже сказать, что мне хорошо.
– Не хвалю и не ругаю. Ты просто сделал, что следовало. Но сделал не в том месте.
– А где же мне это делать? – С губ сорвался диковатый смешок. – Как я смогу ещё его ударить, если я его больше не увижу.
Наёмники немного согнулись, их плечи подрагивали. Я не сразу понял, что они сдерживают смех. О’Хара устало потёр лоб и что-то пробормотал. Я опять выглядел нелепо. Это уже жутко начинало раздражать, я бы даже зашёлся тирадой, если бы мой собеседник не продолжил.
– А для чего нужны партнёры? – В ответ я только потупил взгляд. – Они нужны для взаимовыгодной работы и совместного избавления от конкурентов. Если бы ты сел в машину и сказал, что поведение Ларсона было, по твоему мнению, неприемлемым, знаешь, что бы произошло дальше?
Я догадывался. Внутри всё вымораживало от таких мыслей. Понятия не имею, что бы тогда было, но точно знаю – всё было бы гораздо хуже. Можно сказать, я спас Ларсона своим ударом.
– Вы бы дали «специальное поручение»? – Робкое предположение, подтверждение которого было очень страшно услышать.
– Возможно, – он расслабленно откинулся на спинку, закинул ногу на ногу и якобы задумался. – Отдал приказ Скотту усадить его в машину и избить где-нибудь не на моих глазах; или приказал бы организовать для Ларсона несчастный случай с летальным исходом. – О’Хара
Мой цвет лица явно давал понять, что от последней фразы мне стало нехорошо. О’Хара знал, что мне понравилась власть. Он всё знал. Риган поспешно растянул губы в улыбке, когда понял, что переборщил.
– Не волнуйся так, у меня юмор специфический.
– Вам с таким юмором вообще шутить нельзя, вы в курсе? – Тон у меня был серьёзным, глаза широко открытыми. Я сообщил ему это доверительно, чтобы он точно принял к сведению. Но, ах, да, он не примет.
– Итак, что ты хочешь за свою работу? – Он снова стал собой.
Между нами снова стена, что к лучшему. А то так недолго и подружиться, а с ним дружить уж точно не хочется. Почему-то это часто происходит: за пару минут общения он начинает казаться настоящим партнёром, а потом всё так же быстро исчезает. Он снова бизнесмен, часть круговорота денег и власти. Ему больше никто не нужен и ничего не нужно. Иллюзии создаются и разрушаются одинаково быстро.
Я кусал щёки, думая. Чего же хотелось? Опять всего и сразу. Всех сведений, всех фотографий, всех записей. И больше никогда не возвращаться в лагерь. Там много военных, которые не пренебрегают насилием, там все, кого я фактически предал. Я, как человек, заставший кровавую расправу, должен нормально переносить подобное.
– Можно сначала узнать небольшую деталь, а потом съездить в одно место?
– Озвучь вопрос, чтобы я понимал, насколько он значимый.
– Как меня зовут? Вы ведь не давали разрешения называть меня по имени, да? – Кривую улыбку не удалось сдержать. – Целый день я был либо «мальчиком», либо «ребёнком». Я хочу знать своё имя.
– Хьюго Уильям Маршалл. – О’Хара равнодушно махнул рукой. – Дату рождения и прочие прелести твоей жизни оставим на другой раз, я так понимаю?
Я пару раз открыл и закрыл рот в легком недоумении. Он так быстро сдался? В это верилось слабо, но, черт возьми! Хьюго Уильям Маршалл. У меня есть имя. Настоящее. Не титул, не ласковое прозвище, а имя. Появилось странное желание написать это на лбу, чтобы все знали. Или исписать этими словами все стены в камере, чтобы уж точно больше никогда не забывать. Хотелось ликовать и кричать каждому прохожему в лицо, поделиться со всеми такой специфической радостью. Трудно осознать ценность некоторых вещей, пока их не потеряешь.
– У меня есть имя! – Восторженный крик вырвался из груди. Я улыбался так, что щёки заболели. А потом одну щёку обожгло болью, я сразу прижал руку к заклеенной ране.
– Мои поздравления. Только учти, что в следующий раз подобного не будет. Либо хороший объём информации, либо поездка куда-либо, если тебе так это необходимо. Это два разных варианта оплаты, лучше их не смешивать. Куда ты хочешь съездить? Ты ведь хотел съездить, ты ещё не забыл, да?
– Да, да. Хочу. – Я часто заморгал, потом потёр шею и громко выдохнул, чтобы успокоиться. Внутри всё так же крутилось в бешеном режиме, мысли разбегались, ритм сердца отдавал в голову, выбивая оттуда все слова. От нездорового, искристого восторга я еле вспомнил, чего вообще хотел. – В прошлый раз Вы дали мне три фотографии. Там был один семейный снимок, – пришлось вдохнуть и выдохнуть, чтобы подавить подступающие эмоции. – Я бы хотел съездить на то место. Даже если там и нет ничего уже, я хочу попасть туда. Мне…мне это необходимо.