Принц пустыни
Шрифт:
– Но по-прежнему веришь в любовь.
– Я была свидетелем настоящей любви. Мои родители очень любили друг друга. Моя мать до сих пор с мечтательным видом говорит об отце и перебирает его фотографии. На меньшее я не соглашусь. – Она пристально посмотрела на него. – Надеюсь, что Роуз тоже. И, прожив неделю инкогнито в каком-нибудь тихом уголке, она примет правильное решение. Ты ей позволишь это сделать, Кэл?
– Она в безопасности?
– Роуз всю свою жизнь прожила под колпаком. Разве она не заслужила немного свободы? Я одолжила ей свою
– В таком случае что послужило причиной твоей утренней паники?
– Думаю, ей что-нибудь сказали, и она испугалась. Она, в отличие от меня, не привыкла к вопросу: «Вам кто-нибудь говорил, что вы немного похожи на леди Роуз, дорогая?»
Кэла так и подмывало спросить ее, хочет ли она, чтобы ей кто-нибудь сказал, что леди Роуз похожа на нее.
После этого он какое-то время думал только о ее нежных, сладких губах, затем заставил себя вспомнить, как она его обманула. Из-за нее он рисковал провалить свое дело. Если эмир и принцесса узнают правду…
Но он видел черты этой удивительной женщины, проглядывавшие сквозь маску леди Роуз, и восхищался ими. Сейчас, когда маска сброшена, и она стала самой собой, перед ней было невозможно устоять. Ее улыбка согревала его сердце, ее смех разжигал в нем огонь желания. Даже когда он на нее злился, ему хотелось заключить ее в объятия, поцеловать, заняться с ней любовью.
– Ты перестала дрожать.
– Горячий чай – лучшее средство от потрясения.
– Прости, если напугал.
– Только на долю секунды. Затем я поняла, что это ты.
– Я рассердился.
Лидия кивнула. Разумеется, он зол на нее. Ему поручили защищать ее – защищать Роуз, – а она улизнула, стоило ему только отвернуться.
– Ты имеешь на это полное право. Тебе приходилось за мной присматривать, даже когда ты знал, что я не Роуз.
Как только она узнала его запах, ее страх мгновенно прошел. Еще долго после этого момента она чувствовала на себе его сильные руки.
Ей не понадобится ракушка, чтобы помнить. Помнить о нем.
– Итак, – сказала она, чувствуя напряжение недосказанных слов, – чего ты все-таки боишься, Кэл? Почему ты мне не говоришь?
– Ты не только красива, но и чертовски проницательна, – произнес Кэл, не глядя на нее. – Разумеется, ты права. Мне нужно кое в чем тебе признаться.
Понимая, что новости будут плохими, Лидия стала храбриться.
– Только не говори, что ты женат, – дерзко произнесла она.
Пока он молчал, ее сердце пропустило удар.
– Нет, Лидия, я не женат.
– Помолвлен? Кэл покачал головой:
– У меня сейчас никого нет.
Лидия почувствовала облегчение, но он по-прежнему что-то недоговаривал. Наверное, ей следует замолчать, позволить ему говорить, о чем он хочет. Возможно, все выяснится само собой.
Прошло довольно много времени, прежде чем он сказал:
– Я хочу, чтобы
– Угроза? Какая угроза? – встревожилась Лидия.
– Люси уверена – он все выдумал, боясь потерять контроль над Роуз. Но ей нужно было как-то его успокоить, поэтому она сказала, что о безопасности его внучки позаботится племянник эмира.
– То есть ты. И его это успокоило?
– Нет, но он не стал возражать, боясь нанести оскорбление эмиру.
– А как насчет эмира? Люси не боялась оскорбить своего свекра?
– Она спасла Ханифа, поэтому ей позволяется то, что не позволяется другим. Например, дружить со мной. Мой дедушка умирает, Лидия. Он цепляется за жизнь только потому, что хочет закончить ее в доме, в котором родился.
Лидия нашла его руку и пожала в знак сочувствия.
– Люси знала, принцесса Сабира непременно захочет засвидетельствовать свое почтение гостье. Она уцепилась за возможность устроить нам с ней встречу, чтобы я попросил ее замолвить перед эмиром слово за моего деда.
– И?…
– Это для меня самое главное.
– Но ведь если твоему деду позволят вернуться домой, ты сможешь вернуть себе имя, титул и связанные с ними привилегии.
– Я чувствую себя так, словно у меня отняли половину жизни. Я знаю язык страны моих предков, могу изучать ее историю и культуру. У меня есть в ней собственность, но без моей семьи…
Метафорические часы пробили двенадцать. Карете пора превращаться в тыкву, а Золушке – возвращаться в супермаркет и начинать подыскивать альтернативу кошке. Возможно, ей следует завести кролика или морскую свинку. Или полдюжины белых мышей на случай, если фея-крестная появится снова.
– Ты не только вернешь себе имя и титул, но и получишь возможность жениться на девушке из влиятельной семьи.
Его молчание было красноречивее всяких слов.
– Вот почему ты остановился. Не стал заниматься со мной любовью.
– Моя честь мне не позволила.
Честь. Какое редкое слово. Но этот мужчина, несмотря на западное воспитание и образование, сохранил духовную связь с Востоком.
– Спасибо, что сказал мне правду, Кэл.
Она понимала – он прав. Об их романе непременно узнали бы слуги, принцесса Сабира отменила бы свой визит, и все надежды Кэла рухнули бы в одночасье.
Поднявшись, Лидия открыла ставни. Ей требовалось немного свободного пространства, чтобы собраться с духом.
– Я рада, что мы честны друг с другом, Кэл, – произнесла она с улыбкой. – Ты не мог бы завтра отвезти меня на базар? Я хочу купить подарок для матери.
Ее вопрос был простым, однако в нем содержался еще один, более важный. Они оба это знали, и после небольшой паузы Кэл кивком подтвердил, что «леди Роуз» завтра еще будет в Баб-эль-Сама.
А что ему еще оставалось? Дни его деда сочтены, и это его последний шанс исполнить последнюю просьбу умирающего.