Принц с простудой в сердце
Шрифт:
Добронравова подняли. Он едва держался на ногах. По отрешенному виду было трудно понять, соображает он, что происходит, или находится в забытьи.
Вдруг он встрепенулся, лицо стало хищным и злым. Добронравов выхватил из рук одного из своих спасателей пистолет и начал стрелять. Он выпустил всю обойму, размозжив черепа своим тюремщикам. Никто из отряда даже бровью не повел, будто так и надо. В конце концов они получили приказ на ликвидацию…
Адвокат отдал пистолет владельцу и рухнул в обморок. Открыли входную дверь. Шума выстрелов никто не слышал. Пистолет был с глушителем.
В квартиру впустили остальных, появились и Шестопал с Николаем.
Николай спросил:
— А без этого не обошлось? — Он указал на трупы.
Боец указал на лежавшего на полу адвоката, которого приводили в чувства средствами, имеющимися у каждого в аптечке.
— Ваш подопечный постарался, товарищ полковник. Его можно понять. Довели парня до ручки, как цепного пса содержали.
Шестопал глянул на Николая.
— Пусть твои ребята возьмут трупы на себя.
— Я это уже понял.— Николай взял со стола ТТ, сделал несколько выстрелов в сторону двери, потом вытер рукоятку и вставил пистолет в руку трупа, с размозженным черепом.
— Придется вызывать ментов. Надо все оформить как полагается, чтобы потом не возникло проблем.
— Делай, Коля, как считаешь нужным.
Полковник направился к телефону.
Добронравов пришел в себя. Шестопал присел перед ним на корточки.
— Как тебе удалось мне позвонить, Додик?
— Они пили весь вечер. Когда тот, что постарше, принес мне пшенку и поставил на пол, он поскользнулся и упал. У него из кармана пиджака выпал мобильный телефон. Я его цапнул и спрятал за спину. Савва встал, ругнулся и пошел в свое кресло. Он ничего не заметил. Пьяные оба. Что-то отмечали. Раньше я их выпившими не видел. Приезжали два раза в день кормить меня. Снимали наручники и пластырь со рта. Обычно у меня обе руки к трубе были прикованы. За спиной через трубу. Пластырь со рта сорвать я не мог, а то позвал бы на помощь. А вчера они приехали часов в одиннадцать вечера с сумками. Водка, закуска. Пили за окончание дела. Теперь им Могила должен отстегнуть по двадцать кусков каждому.
— Могила?
— Так они кого-то называли. Видел я его однажды. В самом начале. Он приезжал сюда и требовал от меня ключи от всех моих сейфов и квартир. Я ему ничего не сказал. Когда они меня схватили, то при мне ничего не нашли. Кроме картины Федотова, которую я вез в портфеле. Меня били, но я молчал. Иначе они и до Киры добрались бы. Все ключи у нее, а она их не отдала бы. Я понимал, что бандиты ее убьют, и не посмел открыть рта. Били ежедневно. Одного понять не могу, почему они меня живым оставили? Только грозили. Говорили, что кладбище здесь рядом и могилу для меня уже выкопали. Можно сказать, что я уже смирился со своим концом.
— Ладно, старина, не переживай, все уже позади. За твою пальбу тебе отвечать не придется. Мои люди все из спецслужб, имеют право на хранение и ношение оружия. Освобождение заложника не обходится без жертв. Они отмажутся. Там большие связи, и все они орденоносцы. Проблем не будет. Тем более, что о твоем похищении прокуратуре известно. Ко мне следователь Трифонов приходил. Толковый, мне показалось, мужик. Должен тебя расстроить. Квартиру твою обчистили и офис тоже. Всего Федотова вынесли вместе с рамами. Надеюсь, ты под него расписку не давал?
— Так он же наполовину ворованный. Я-то об этом знал. А потом, Костя на год уехал в Канаду. Но дело не в этом. Сохранность чужой коллекции — дело чести. Теперь мне надо найти их главаря и вернуть картины.
— Я постараюсь узнать о нем через свои каналы. Кликуха у него странная. Если он известен в криминальном мире, то мы его достанем. А пока и тебе охрана не помешает. Выделю для тебя людей.
— Мне бы главаря найти. Вовремя они меня в оборот взяли. Коллекция Федотова миллионов на пятнадцать потянет, а марки Лапицкой один нидерландец в двадцать оценил. Ты представляешь, на какие деньги я попал?
— Позволь, а Лапицкой ты расписку давал?
— Она не имеет юридической силы. Гарантии я не подписывал. Но сертификат подлинности у нее есть, и родословная, и даже торговое соглашение. Мне же теперь и кошку на день никто не оставит. Влип я в дерьмо по самые уши.
— Дело дрянь, конечно. Может быть, Трифонову расскажешь о Могиле? Он из него душу вытрясет, а мои ребята в бою хороши, но следопыты из них хреновые.
— Ты правильно мыслишь, Саул. Грамотно, взвешенно, но недальновидно. С марками проблем не будет: их вернут владелице и отдадут ей честь. А как быть с Федотовым? Пошлют на экспертизу, установят подробности и половину коллекции конфискуют, а когда Костя вернется из Канады, то его прямо у трапа возьмут под белы рученьки — ив кутузку… Конечно, он их не воровал. Их украли еще во время войны, когда Кости не свете не было. Но скупка краденого тоже не поощряется, и он не мог не знать о том, что покупает грязный товар. Для этого существуют каталоги на каждого художника. У Федотова каждая работа — феномен и имеет свою родословную.
— Ты прав, конечно. Но тебя обчистили урки. И им ни картины, ни марки не нужны. Они выполняли чей-то заказ. Вот о чем тебе следует подумать. Какой-то там Могила или Памятник — всего лишь исполнитель. Вряд ли он хранит у себя награбленное. Тут придется распутывать целую цепочку. А если Могила запрется, тогда и мы ничего не узнаем. Его надо найти и так же к батарее наручниками приковать. Если заказчик узнает о твоем освобождении, то Могилу пришьют и цепочка разорвется.
— Возможно, Саул. Я сейчас плохо соображаю.
— Менты приедут, помалкивай. Притворись беспамятным.
— Мне и притворяться не надо. Голова как гнилой орех. Я ничего не соображаю.
— Тебя на недельку надо в больницу положить. У меня есть свой врач. Отделением заведует. К нему тебя и положим. А он никого к тебе не пустит. Мол, плох парень, и сотрясение сильное, допрашивать бесполезно… У нас время будет подумать и выводы сделать. Могилу нужно найти. А я пару парней возле твоей палаты посажу…
— Ценная мысль. Мне и впрямь надо подумать, что к чему и как дальше выкручиваться.
В дверь позвонили. Приехала милиция.
— Ну все, Давид, отключайся. Остальное я сам решу. Мой Николаша умеет с ментами находить общий язык. А я позвоню доктору. Он от своей клиники для тебя пришлет «скорую». Так что отправим тебя в надежное место.
Добронравов распластался на полу, словно умер. В квартиру впустили наряд патрульной службы. Оценив обстановку, старший офицер соединился с дежурным по городу. Здесь требовалась криминальная бригада и представитель прокуратуры.
Дежурный по городу, услышав фамилию Добронравов, поднял с постели майора Лыткарина, а тот в свою очередь капитана Куприянова. К шести утра члены бригады заехали на служебную квартиру к мирно спящему полковнику Трифонову.