Принц с простудой в сердце
Шрифт:
— Когда вы их должны были вернуть?
— По первому требованию Анны Дмитриевны. Мы не оговаривали определенные сроки.
— Кого вы можете заподозрить в хищении? Подумайте хорошенько. Наверное, за вашу практику впервые к вам попали ценности на сумму свыше тридцати миллионов долларов? Людей сегодня за пенсию убивают. А тут и убивать никого не надо. Все живы-здоровы, заходи и забирай. Неужели вы такой наивный беспечный человек? Глупцом вас не назовешь, скорее, наоборот. Ваш сосед по подъезду — генерал, с которым вы играете в шахматы,— считает вас гениальным стратегом. Вы готовы пожертвовать несколькими фигурами, чтобы занять такую позицию, из которой противник уже не выберется. И вдруг такая промашка…
— Я сам не знаю, как это получилось. Ума не приложу. А вы-то, полковник, что думаете?
— Хотите знать мое мнение? Извольте. Но это мое личное мнение, а не следственной группы, работающей над вашим делом. Я считаю вас главным фигурантом в этом деле.
— Вы уверены, что это хорошая мысль?
— У меня нет других кандидатов, которые могли бы так умело путать карты, переводить стрелки и выпутываться из собственных ошибок. Совершать их вновь и поворачивать себе на пользу. Понятно главное: подготовительный период проходил долго, и вся операция была продумана безукоризненно. На это ушел год. Но сама операция с ограблениями, похищением и конечным результатом должна была длиться неделю, от силы две — если попадутся тупые сыщики. В первую очередь вам надо было разбудить следственные органы, чтобы милиция включилась в работу, стала свидетелем всех событий и объявила владельцам марок и картин, что они ограблены, а вас похитили. Согласитесь, что это избавляет вас от ответственности. И важно проделать задуманное с фейерверком — так, чтобы звенели все колокола. Результат — тридцать пять миллионов долларов минимум себе в карман. Игра стоит свеч. Для начала надо всем объявить, что вас похитили. Что делается в этом плане? Кира заказывает билеты на самолет, генерал-сосед знает, что вы улетаете в Москву к экспертам. Банкир Шестопал просит вас об услугах в Москве. Точка. Каждая собака знает, что вы уехали. Теперь фокус с «частником» на Пулковском шоссе, который вас везет в аэропорт. Его останавливают, выбрасывают на дорогу и угоняют машину вместе с вами. Ясное дело, что человек пойдет в милицию. Все бы нормально. Но вы торопитесь заявить о своей пропаже. А иначе, как вам доказать, что вас похитили. И вот поэтому вы даете совершенно постороннему человеку свою визитную карточку. Иначе как он скажет в милиции, кого похитили?… Слишком навязчиво… Мало того, эта визитная карточка имелась у вас в единственном числе. На ней не был указан ваш домашний телефон, а адрес указан. Когда мы нашли ваш портфель, то в бумажнике лежали совсем другие карточки, где все наоборот: указан домашний телефон, а адреса нет. Вы никому не давали свой домашний адрес. Это же кладовая. Мы много нашли ваших визиток, но нигде нет адресов — только телефоны. Визитка, полученная шофером, должна была попасть в милицию. Как работает милиция, вы знаете. Пока они раскачаются, пока объявят розыск, сто лет пройдет. В первую очередь они начнут звонить. По телефону в офисе никто не отвечает. Вот тогда они поедут к вам домой по оставленной визитке. Но тут получается маленькая нестыковочка… Придут сыщики, позвонят в дверь и уйдут. Вас же похитили, а родственников нет. И как выходить из тупика? Нашелся остроумный выход: генералу-соседу вы говорите о слесаре, которого не вызывали, а потом надрезаете шланг в ванной и уходите. Через сутки соседей зальет, и они не выдержат. Вот вам и причина вскрыть квартиру и обнаружить погром с ограблением. Картины украли! Еще одна задачка милиции. А тут следует стрельба в офисе. Бездарное шумное ограбление. Но я-то знаю, что такой вор, как Коптилин, забирает все до нитки, а тут остаются куча денег, золотой портсигар и — специально для сыщиков — уникальный каталог марок. Прямо-таки настольная книга. Этим вы мне хотели сказать, что ворам нужны не деньги, а что-то более ценное, если они целый подкоп вырыли и двадцать пять тысяч долларов не взяли. А тут — нате вам, и подсказка лежит на столе! Таких каталогов единицы. И с нашими возможностями хозяина книги мы всегда найдем, а значит, известим Лапицкую, что ее марочки уплыли. А ведь разумнее, господин Добронравов, марки хранить вместе с каталогом в одном месте. Ведь вещи одному хозяину принадлежат. И в сейфе на Гороховой места хватит еще на десяток каталогов. Кажется, вопрос решен. Кого похитили — понятно, что похитили — ясно. Ищите, ребята! И ребята искали. Но тут в вашем плане произошел какой-то сбой. До него я еще не докопался. Все сделано отлично и оперативно. Задача выполнена, но проходит десять дней, и только потом совершается ограбление на Гороховой. То, что вы этим хотели сказать, я понимаю: бандиты тупые, полезли в квартиру, порезали мебель, марки не нашли, забрали картины, полезли в офис, там марок нет, и наконец их нашли на Гороховой. Короче говоря, выпотрошили все ваши карманы. И все это время вас держали на цепи и били. Но зачем вам понадобился десятидневный перерыв? А теперь осталось подставить козла отпущения. Шестопала. Очень удобная фигура. О марках знает, картины видел, свидетелей убил. Ведь вы же обеспечили себя железным алиби на убийство Коптилина, Сошкина, а в дальнейшем и вашего бывшего подопечного — вечного своего должника Могилу. Вот в их убийстве я вам предъявить обвинение не могу. Мне придется арестовать Шестопала и рассказать эту же историю ему. Вряд ли он захочет стать козлом отпущения.
Добронравов вытянул вперед руки.
— Пожалуйста, застегивайте наручники. Я к ним уже привык, даже скучаю. Отличная работа, Александр Иванович. Слушал с наслаждением. Вам бы романы писать!
— Времени не хватает. Вы выслушали мою точку зрения. Хотели и выслушали. Но суду нужны факты. Вы же адвокат и лучше меня знаете, каким материалом я располагаю, и куда мне с ним идти.
— Вы правы. В суде вас не поймут. А насчет Шестопала я с вами согласен. Я ведь тоже его подозреваю. Но без фактов. Но у вас есть повод к его задержанию. Если хорошенько нажмете, может, и выдавите что-нибудь. А так вроде вам и цепляться не за что.
На мгновенье Трифонов уловил растерянность, мелькнувшую в глазах адвоката, но тот быстро взял себя в руки.
Трифонов встал.
— Выздоравливайте, Давид Илларионович. Я не прощаюсь. Нам с вами еще не раз придется встретиться…
— Рад знакомству, Александр Иванович. Получил истинное удовольствие от общения. Не хотел бы иметь врага в вашем лице.
— У меня нет врагов. Такая работа… — Трифонов вышел из палаты, отдал сестре халат и спустился на первый этаж.
Его окликнул дежурный.
— Это вы полковник Трифонов?
— Да, он самый.
— Вас просили срочно перезвонить в управление.— Дежурный выставил аппарат на стойку перед окошком.
Трубку сняла Наташа Рогова.
— Что у вас стряслось, Наташа?
— Александр Иванович, полчаса назад в ресторане «Якорь» на глазах у публики умер банкир Шестопал. В эту минуту его окружала охрана из пятнадцати человек.
Глава IV
1.
И все же Артем не хотел открыто демонстрировать Анне Дмитриевне свои отношения с Никой. Он запретил ей приходить к себе в комнату по ночам. Интимные отношения продолжались в Питере на квартире подруги Ники, куда Артем приезжал три раза в неделю. Девушку игры в прятки не устраивали, но она терпела и еще больше возненавидела свою мать. В усадьбу Ника приезжала только на выходные дни, ссылаясь на занятость в институте, репетиции до позднего вечера, и, несмотря на то, что у нее была своя машина, оставалась ночевать в городе у подруг. Даже в ее возрасте и с ее энергией человек может уставать.
Анна Дмитриевна никак не реагировала на поведение дочери. Они встречались по выходным в столовой за завтраком и обедом. Мать интересовалась ее успехами в институте, но скорее не из интереса, а для поддержания отношений. Между ними стояла стена, и не замечать этого мог только слепой. Артему приходилось нелегко. Он попал между молотом и наковальней. Всем не угодишь. Анна Дмитриевна теряла силы на глазах, увядая, как яркий цветок осенью. Артем видел ее состояние, и ему часто снилось во сне, как умирает на его руках мать. Теперь он чувствовал приближение смерти женщины, которая, как ему казалось, давала ему то же материнское тепло и заботу. Он не мог и не хотел доставлять ей боль.
Поздним субботним утром он собирался идти в парк к заросшему камышом пруду, где его должна ждать Ника. Тайные свидания имели некий ореол романтичности, а из-за возникших препятствий их еще больше тянуло друг к другу. По современным меркам их отношения выглядели немного старомодно. Ника была слишком пылкой и нетерпеливой, а Артем чересчур сдержанным и даже холодным. Вода и огонь пытались слиться в единое целое.
Артем надел на себя вещи Вячеслава, точнее, Этьена Сандани, и отправился на свидание. Спускаясь вниз по лестнице, он услышал голоса в гостиной и, остановившись, прислушался.
Голос хозяйки он узнал сразу, второй голос принадлежал незнакомому мужчине.
— Я сделаю все, что смогу, Анна Дмитриевна, чтобы вернуть вам марки,— уверенно заявлял мужчина.— Вывернусь наизнанку. Я только вчера выписался из больницы и тут же к вам. Потеряно много времени. Но думаю, что мне удастся наверстать упущенное…
— Позвольте,— перебила его Анна Дмитриевна.— Вы что же считаете себя умнее следователя с огромным опытом?
— Нет, конечно. Я с большим уважением отношусь к Александру Ивановичу, но он идет по ложному следу. По его мнению, я сам замешан в ограблении раритетов. У него своя логика и я не хочу с ней спорить. Он многого не знает, что знаю я. У меня было желание рассказать ему некоторые детали и подробности, но после безапелляционных обвинений в свой адрес, я не стал этого делать. Сыщика трудно переубедить, если он придерживается собственной версии и уверен в том, что она выведет его к истине. Посмотрим, куда его приведут следы. Скорее всего, в тупик. Он попусту теряет время, а я себе такого позволить не могу. Двадцать пять дней прошло с момента моего похищения, и с тех пор утекло много воды.
— Вы знаете, у кого находятся марки?
— Они у взломщика, и я знаю его настоящее имя. Остается только найти его и убедить вернуть марки. А у меня есть достаточно аргументов, чтобы он отдал их без каких бы то ни было условий.
— Вы думаете, он все еще в городе? Зачем? Получив добычу, ему нет смысла сидеть с ней на раскаленной сковородке.
— Марки предназначались не только для него. Орудовала целая банда, а не волк-одиночка. Одному такое не под силу. Не стоит забывать и о коллекции картин Федотова. Взломщик решил присвоить себе весь куш. Это очень опытный человек. Но я его найду…