Принц с простудой в сердце
Шрифт:
— Никто его не убивал. Так синячки да ушибы,— усмехнулся Куприянов.— И спасли его аккурат по окончанию серии грабежей. Больше нечего взламывать. А теперь скажи мне, фантазер, кто клофелин подсыпал Коптилину и Сошкину, а потом спящих расстрелял? А? Банкира никто всерьез не воспринимает. Уже любовнице Добронравова все косточки перемыли, а Шестопала берегут и не трогают.
— Не заводись, Семен,— цыкнул Трифонов.— Версия с картинами интересная. О таком сценарии я не думал. Но насчет марок, я с тобой не соглашусь, Вася. И объясню почему. Во-первых, трое грабителей не такие уж лохи. Особенно, медвежатники. Им обещали хорошие деньги за работу, а за спектакли такие не платят. Они должны понимать, за что работают. Я бы с тобой согласился, если бы они помимо фальшивых марок брали деньги и золото. Попались на выходе с поличным, и дело сделано. Вот они голубчики! Адвоката обокрали. А если мы их взяли бы с фальшивой маркой? Что ты им пришьешь?
Лекцию полковника тоже вовремя оборвали, а то он сегодня очень разговорился. В кабинет вошел дежурный с портфелем в одной руке и пистолетом, запаянным в целлофановый пакет,— в другой.
— Разрешите, товарищ полковник?
— Что случилось?
— Могилу на могиле нашли.
— Как вы сказали?
— Кладбищенский сторож нашел рецидивиста Пухова, убитого на Богословском кладбище вот из этого пистолета: «браунинг» сорок шестого года с глушителем. Гильза тут же в конверте. Местные ребята из отделения нашли паспорт в кармане убитого, поехали по месту жительства, вскрыли квартиру, произвели осмотр и нашли этот портфель. Там какая-то картина лежит, паспорт на имя Добронравова Давида Илларионовича, билеты на самолет и прочие вещи. Газеты-то все читали про его освобождение. Ну связались с управлением. Улики велели вам передать, а отчет ребята к утру подготовят и привезут.
— Хорошо, капитан, положите вещи на стол и можете быть свободны.
Дежурный выполнил приказ и вышел. Куприянов вскрыл портфель.
— Кто мог Могилу убить? — удивился Лыткарин.— Ведь его братва такие вещи никому не простят.
— Ты мне, Аристарх, на другой вопрос дай ответ,— мрачно заговорил Трифонов.— К кому на свидание мог пойти авторитет такого масштаба без охраны?
— А может быть, случайность? — наивно предположила Наташа.— На чьей могиле? Если он мать навещал, так охранники к могилам не подходят. В стороне стоят, а то и в машине ждут.
Куприянов держал в руках картину в массивной стариной раме.
— Фетодов, «Сватовство майора».
Все присутствующие замерли, как персонажи на полотне великого мастера.
5.
Появление следователя и его сопровождающего ничуть не удивило Лепко. Реставратор отдыхал на берегу в шезлонге на своем любимом месте, где тихо плескались воды залива.
— Извините, но мы опять к вам, Тарас Наумович.
— Вижу. И ничуть не удивлен. Вы ко мне придете еще не раз. Если человек занялся творчеством Павла Андреевича Федотова, то он попадает в капкан. Интереснейший был художник, начал свою жизнь с улыбки, а закончил слезами.
— Нас заинтересовал реестр коллекции, которая сейчас принадлежит сыну покойного Володарского. В нем перечислены работы, которые висят в
Третьяковской галерее, Русском музее. Это всемирно известные картины.
— Сомневаетесь в их подлинности? Напрасно. Федотов любил закреплять свой успех. Правда, он не делал постеров…
— Что это такое? — переспросил Куприянов.
— Это когда художник полностью повторяет уже сделанную работу. Копию. Вы же не удивляетесь тому, что «Ночь над Днепром» Куинджи висит и в Третьяковке, и в Русском музее. Федотов делал варианты одного и того же сюжета. Вносил небольшие изменения. Что касается вашего собрания картин, то они делались под заказ князя Голицына. Он очень любил Федотова. У нас его работы принято называть критическим реализмом. Можно и так конечно трактовать. Но сам Федотов следовал девизу «Жизнь — анекдот». На него большое влияние имел известный вам баснописец Иван Андреевич Крылов. Некоторые картины он делал по его басням. А к концу жизни захандрил и ушел в одиночество. Тут он стал ближе к Гоголю. Работал по принципу «смех сквозь слезы». Умер он молодым в психушке. Так вот, если вы возьмете несколько его работ, ну, например «Вдовушку», «Игроков», «Сватовство майора», «Разборчивую невесту», и сравните их с музейными, то увидите множество различий. Но это не означает, что вы держите в руках подделку. Федотов всегда находился в поиске. И если ему самому работа нравилась, то он мог сделать и десять вариантов. Ему хотелось, чтобы его работы висели и в Москве, и в Питере. Почему он много копий сделал для Голицыных, Апраксиных, Шереметевых? Да потому, что в их имениях собирался весь свет. Балы, иностранные гости… и все могли видеть искусство Федотова. Он очень дорожил такими заказами и очень каждый раз старался усовершенствовать уже созданный шедевр. Коллекция господина Володарского состоит из подлинников, могу вас заверить. Я видел эту уникальную подборку еще в Мариинке, когда ее выставляла там прима-балерина.
— А вот один, будем считать, знаток живописи засомневался и решил одну из картин отвезти в Москву и показать экспертам.
Трифонов кивнул капитану, и тот вынул из портфеля картину. Ее положили на колени Тарасу Наумовичу, и реставратор впился в полотно глазами. Он долго рассматривал его, восхищался и причмокивал.
— Ай да молодец, ай да талант!… Шедевр да и только. Глаз не оторвешь. Гениальная подделка…
— Подделка? — в один голос спросили блюстители закона.
— Совершенно верно. Но выполнена безукоризненно. «Сватовство майора», если мне не отшибло память, написано в одна тысяча восемьсот сорок восьмом году. За четыре года — Федотов умер в пятьдесят втором — он мог сделать еще пяток. А то, что вы принесли мне, выполнено в нынешнем году. Конечно, картину искусственно состарили, довели до ума, и она заслуживает того, чтобы ее вывесить в музее. Но что очень важно и может сбить с толку кого угодно, так это рама — она настоящая.
— Если я вас правильно понял… человек забрал оригинал и вставил в раму подделку?
— Правильно поняли. Только чтобы сделать копию, он должен иметь под рукой оригинал и работать с него, а не с иллюстрации. Только имея перед глазами подлинник, можно повторить манеру, штрих и нанести точные оттенки. Это очень трудоемкая работа… Правда, хороший копиист может осилить картину такого размера за неделю. Тут даже дело не в размерах, а как быстро он схватит «руку» Федотова.
— Понимаете, у нас есть слайды краев картины, и они совпадают.
— Не сомневаюсь. Это еще раз говорит о том, что копию делали с оригинала. И работал очень талантливый мастер.
— Вы знаете кто?
— У-у, я их очень много знаю, даже сам в молодости увлекался копиизмом, пробовал чужие манеры. Есть копиисты, официально работающие на музеи. Кстати сказать, все они находятся на учете, как и фальшивомонетчики. Но есть и неизвестные. Их меньше.
— Кто бы, по-вашему, мог сделать такую картину за неделю и на таком высоком уровне.
— Я бы ответил, не задумываясь: Леонид Ефимович Медведев. В свое время его не признали как художника и сделали огромную глупость. Он, как говорится, сменил ориентацию и стал мстить чиновникам от Академии художеств. Но это не его копия. А других мастеров такого уровня, я не знаю. Ищите, господа. Трудная это задачка, вам не позавидуешь.
— А почему вы так уверены, что копию делал не Медведев?
— Все очень просто. Медведев сидит в колонии четвертый год, и ему еще столько же сидеть. И там лес валят, а не копируют живопись классиков да еще с подлинников. Представляю себе, как оригинал Федотова появляется в лагерном бараке…
— За что же он получил восемь лет?
— За наглость. Делал копию Перова прямо в музее. Ему никто не запрещал. Но когда он решил с помощью дружков подменить оригинал на свою копию, тут же завалился. Поторопился. Видно, кому-то не терпелось заполучить Перова, а он пошел на поводу у заказчика. Очевидно, большие деньги предлагали. Теперь лежит на нарах, а навыки и талант уплывают… Такая работа, как и труд пианиста или балерины, требует ежедневной муштры… Ежедневной, многочасовой…
— Значит, обиженный чиновниками, Медведев встал на темную дорожку. Так?
— Совершенно верно. Мне приходилось видеть его Репина и Серова. Сказочные работы! Не знаю, для кого он их делал, но уверяю вас, что к музейным Серовым и Репиным нужно теперь относиться повнимательнее. А ваш Федотов хорош… Шедевр! Даже если объявить во всеуслышанье, что это копия, то за нее все равно ценители выложат большие деньги.
— Спасибо, Тарас Наумович за консультацию. Похоже, вы правы: нам еще не раз придется вас побеспокоить.