Принц Терний
Шрифт:
Я рассмеялся. Не потому, что не верил в их силу и возможность причинить вред, а именно оттого, что был убежден: они способны на многое. Рассмеялся, чтобы они поняли — я ни в грош не ставлю их угрозы. Рассмеялся, стараясь задеть. И они страдали от этого. Привкус проглоченного сердца мертвеца все еще чувствовался во рту, его темная сила поддерживала меня.
— Сдохните! — прокричал я, оборвав смех. Должны ведь они знать, как стать мертвыми навеки!
И они так и сделали. Словно исполнили мой приказ. Макин тянул прочь. Мы уже почти
Чтобы добраться до верха лестницы, потребовалось немало времени, ведь мы преодолели больше трехсот ярдов. Нисходящий ручей, оставшийся от давно исчезнувшей реки, здесь прекращал свое существование. Он вливался в каменную чашу с множеством мелких карстовых воронок. Воронки украшал заиндевевший каменный узор — типичная картина для горных пещер.
— Черт подери! — Толстяк Барлоу мешком рухнул на пол, решив больше не шевелиться.
Красный Кент уселся, прислонившись к сталагмиту. Он раскраснелся, стал действительно красным Кентом.
Недалеко от них Элбан сплюнул в одну из карстовых воронок, заполненных водой, и отер слюну с обветренных губ:
— Эй, Кент, ты прям как тот Краснолицый.
Кент бросил на него злобный взгляд.
— Итак. — Макин глубоко вздохнул и начал снова: — Итак, принц, мы все же забрались наверх. Ну что ж, отлично. Если продолжим двигаться дальше, то в результате доберемся до самого Красного Замка. — Опять вздох. От долгого подъема в тяжелой амуниции такое с каждым может произойти. — Вероятно, нам удастся до чертиков напугать гарнизон, выскочив из подвалов, но все равно нас только несколько десятков против девяти сотен.
Я улыбнулся:
— Вот так дилемма, не так ли, брат Макин? Сможет ли Йорг наколдовать что-то и в этот раз?
Братья смотрели только на меня. Все, кроме Барлоу, который после такого подъема даже головы не мог повернуть.
Я заставил себя встать, слегка поклонился:
— Ах уж этот Йорг, принц Йорг, да он с приветом. Здравого смысла никакого, а еще — в это сложно поверить, но он даже симпатизирует смерти.
Макин обеспокоенно нахмурился, явно желая, чтобы я заткнулся.
Я медленно обошел их всех:
— Юный Йорг из сиюминутной прихоти в дурацкой игре готов пожертвовать братством… однако непонятно, каким образом ему удается выворачиваться!
Я похлопал по грязной голове избитого Райка, тот одарил сердитым взглядом.
— А может, просто везет? — вопрошал я. — Или мне помогает некая королевская магия?
— Там, наверху, в Красном Замке, Йорс,девятьсот Краснолицых. — Элбан ткнул большим пальцем вверх. — Нам никак не выбить их оттуда. Разве что будь нас в десять раз больше.
— Старческая мудрость! — Я подошел к Элбану и приобнял за плечи. — О, братья мои, отдать-то нашего священника я отдал, но меня огорчает, что вера ваша исчезает так же быстро, как следы от его ступней.
Я развернул Элбана в сторону лестницы. Когда мы подошли к обрыву, я почувствовал, как он напрягся, — видно, вспомнился командир Дозора.
Я указал на уступы русла реки, которые ступеньками поднимались вверх:
— Вот куда лежит наш путь, престарелый отче.
Он облегченно вздохнул, когда я отпустил его. Повернувшись, я снова взглянул на братьев. Горгот следил за мной своими кошачьими глазами, а Гог, высунувшись из-за скальной породы, был просто очарован.
— Сейчас я очень надеюсь найти то, что ищу, причем прежде, чем выберемся из подземелий Красного Замка, — я придал голосу жесткие нотки, — придется пойти на безумный шаг — пробраться по тихим коридорам в опочивальню герцога Мерла, наколоть его на меч, словно куклу на палку, вынудить отписать мне свою собственность. — Я обвел всех взглядом, даже Барлоу сумел чуть приподнять свою башку. — Тогда… — я возвысил голос, и его чудесным образом повторило эхо, — тогда, черт возьми, не пожалейте сил, а тот из вас, кто первым усомнится в моей гребаной удаче, первым же покинет наше маленькое семейство.
И я дал понять, что прощание с таким братом не будет нежным.
Мы продолжили подъем, и через какое-то время Великая Лестница осталась далеко позади, опять потянулись квадратные Залы Зодчих. Горгот знал дорогу только до лестницы, поэтому я принял командование на себя. Все в голове перепуталось — прямые, прямоугольники, квадраты и коридоры расплавились, как пластик. Повороты, залы… И неожиданно я будто выпил одно из зелий Лундиста, и головоломка сложилась в кристалл, последний мельчайший осколок встал на свое место. Теперь я с уверенностью мог сказать, где мы находимся.
Я начертил в уме карту и мог сверяться с ней. Книга Зодчих лежала в мешке, я много раз возвращался к ее страницам во время нашего путешествия из «Падшего ангела». Сейчас не было нужды доставать ее. Пусть братья насладятся магическим представлением.
Мы подошли к развилке из пяти проходов. Я приложил руку ко лбу, другой помахал в воздухе, словно выбирая нужный коридор:
— Сюда! Мы близко!
Проход налево, там, где от давно исчезнувшей двери осталось лишь пятно ржавчины.
Я остановился, зажигая новый факел из просмоленной кости:
— Вот мы и на месте!
Изобразив радушие, я пригласил всех войти и первым переступил порог.
Мы вошли в переднюю, которая, насколько я мог понять по карте, вела в погреб. Дверь, преградившая нам путь, была около трех ярдов высотой, огромный круглый клапан из сверкающей стали с заклепками толщиной с мою руку. Проклятье, если б только знать, как волшебство Зодчих не дало ей проржаветь. Она стояла прямо передо мной, сверкающая и неумолимая.