Принц в неглиже
Шрифт:
— Наглец! — взвизгнула женщина из-за спины своего кавалера.
— Я? Я маленькая Сьюзи, — произнес Монте, вторя Чаку Берри. — Кто меня разбудил? — Он нервно захохотал и погрузил лицо в ладони.
Удара по голове он не ожидал, но удивиться не успел. Сковородка загудела, и под медленно затихающий гул Монте Уокер провалился в беспамятство.
В этот момент полковник Лапокосов ехал в такси, и тоже с закрытыми глазами: никакого желания любоваться видами Нью-Йорка у него не было. Благодаря промаху в аэропорту полковник и без того уже понял, что это очень большой город. Тем хуже!
На пути к российскому посольству
В посольстве к нему вышел молодой человек, которого Лапокосов сразу окрестил Чистюлей: сорочка на парне была белоснежная, серый костюм — без единой морщинки, обувь начищена до блеска, прическа — волосок к волоску.
— Здравствуйте. Чем могу помочь? — глубоким голосом спросил Чистюля, причем спросил по-русски, с первого взгляда опознав соотечественника.
Лапокосов вместо ответа достал из кармана аккуратно сложенный носовой платок, развернул его и вынул маленькую картонку с семизначным номером.
— Позвоните в Москву. — Он положил бумажку перед Чистюлей.
Не притрагиваясь к карточке, молодой человек внимательно посмотрел на полковника, на телефонный номер, чуть заметно кивнул и повторил:
— Чем могу помочь?
Лапокосов сложил платок и вытер им лоб.
— Я подожду у вас одного человека, он должен появиться не сегодня завтра. Я должен видеть каждого, кто войдет в здание.
— Понятно, — задумчиво произнес Чистюля. Он внимательно оглядел Лапокосова, что-то прикидывая, наконец принял решение — Ночлег, если понадобится, найдите сами, но работу мы вам дадим.
Сергей Петрович Максимов открыл глаза и посмотрел в небо, какое-то вытравленное и болезненное. Очевидно, это было пресловутое небо Аустерлица или какой-нибудь другой заграницы.
— Где я? — Он приподнялся, сел и огляделся по сторонам.
Прямо перед ним была широкая улица с оживленным движением в несколько полос. Справа и слева, невозмутимо обходя сидящего Сержа, двигались пешеходы. За спиной — он повернул голову так, что хрустнула шея, — обнаружился старомодный бар. Все это вместе и по отдельности Сергею Петровичу ни о чем не говорило.
До звона в ушах болела голова, это притупляло слух, но Серж все же расслышал несколько случайных слов и фраз и определил их языковую принадлежность: говорили, несомненно, по-английски, однако не так, как в самой Англии, где Сержу некогда довелось побывать по работе. В толпе то и дело попадались азиаты и темнокожие. Америка? Австралия? Южно-Африканская Республика? Студенческий городок Университета имени Патриса Лумумбы?
Серж поднялся на ноги, ощупал голову — добрая шишка! — и поплелся по улице. На углу обнаружился супермаркет, Серж обрадовался ему, как родному, вошел и оглядел прилавки, пытаясь сориентироваться по ассортименту. Упершись взглядом в вереницу бутылочек и банок кока-колы, понял свою ошибку и сделал поправку: отыскал стеллаж с газетами и журналами. Пробежался взглядом по обложкам печатных изданий— «Космополитен», «Лайф», «Ю-с ньюс энд уорлд рипорт», опознал знакомые лица: американский президент, полдюжины голливудских звезд — точно, Ю Эс Эй!
Пышнотелая брюнетка у кассы ободряюще улыбнулась
Не спеша что-либо покупать, Серж прошел мимо кассы, остановился вблизи организованного стада пустых тележек и исследовал содержимое своих карманов: доллары США, документы, разная мелочь: связка ключей, расческа, записная книжка, шариковая ручка, сигареты и зажигалка, солнечные очки, носовой платок. Во внутреннем кармане слегка запылившегося пиджака оказалась тщательно упакованная в многослойный ячеистый полиэтилен компьютерная дискета.
Серж попытался вспомнить, как она к нему попала, но не смог. Впрочем, это было не так важно: едва увидев ее, он сразу понял, что должен делать дальше. Нужно закончить задание, доставить дискету кому положено, а там, глядишь, можно будет поставить крест на секретной службе. Эта мысль принесла ему облегчение, даже голова стала болеть меньше.
Серж решительно прошагал к выходу из супермаркета, не глядя на прилавки, вежливо обратился к охраннику и на вполне сносном английском спросил, как найти российское посольство. Объяснение записал, начертил схему движения, уточнил, сколько будет стоить такси, и принял любезное предложение вызвать машину.
— Дай Ыжика! — требовательно сказал маленький Бобби с заднего сиденья. Он завозился в своем детском креслице, сжимая кулачки, хмуря белесые брови и готовясь взреветь, если ему сейчас же не дадут куклу. Румяные щечки надулись.
Где же его Рыжик? Зина вернулась в дом, бегом поднялась в детскую, на верхней площадке лестницы споткнулась о куклу-клоуна: Рыжик нашелся сам. С игрушкой под мышкой она побежала в обратном направлении, на ходу набивая карманы куртки нужными предметами, которые едва ли не сами прыгали ей в ладонь: бумажник, ключи от дома, пакетик чипсов для Бобби, его же шапочка. Стоп, а где фотография? Зина метнулась в спальню, выдвинула ящик прикроватной тумбочки, не глядя, сунула в него руку и выудила аккуратно сложенный бумажный лист с распечаткой снимка (лазерный принтер, фотокачество).
— Ыжика-а! — распевался Бобби.
— Держи! — Зина сунула ему в руки клоуна, захлопнула переднюю дверцу и завела машину. Предварительно разуваться сегодня не понадобилось: на сей раз она была в джинсах и кроссовках.
Обычно Зина носила туфли на высоком каблуке и короткие юбки, тем самым выделяясь из толпы американских домохозяек, которые в большинстве своем предпочитали брюки и удобную обувь. Зина расценивала это как наплевательское отношение к собственной внешности: если бог дал женщине ноги — зачем их прятать? По профессии, полученной еще в России, Зина была модельером-конструктором одежды и понимала толк в красивых нарядах. После переезда в Америку она прошла специальные курсы и немного поработала в швейном ателье, но вскоре уволилась, потому что никак не могла привыкнуть к тому, что мерки с клиентов нужно снимать дистанционно, не прикасаясь к телу. О какой точности кроя и как следствие о какой модельной одежде тут можно говорить?