Принц в неглиже

Логунова Елена Ивановна

Должна признаться, как только я узнала историю Дона, в частности о его встрече с Пиктусовым, у меня появилась безумная мысль провести оперативную коррекцию судьбы доктора. А почему нет? Око за око, шрам за шрам! Но как это сделать? Ни я, ни Ирка не умеем обращаться со скальпелем, Зинка, по диплому профессиональный модельер-конструктор обуви, конечно, умеет кроить не только ткань, но и кожу, но не живую же! Прямо хоть иди, спешно записывайся на краткосрочные курсы пластической хирургии!

Задачка была отложена до лучших времен, и без того проблем

хватало. И вот, спасибо Тохе, я нашла ответ хотя бы на один из мучающих меня вопросов: прооперировать Пиктусова могут кошки! А что? Кто видел, какие тонкие, глубокие разрезы оставляют на ладонях неосторожных людей острые кошачьи когти, поймет, что идея была сколь безумна, столь и гениальна.

Зинка, правда, сначала пыталась меня высмеять, но Ирка и Дон выслушали внимательно.

— Бред собачий, — безапелляционно заявила Зинка, разгружая сумку с покупками.

— Кошачий, — поправила я. — Ирка, не почистишь рыбу? Я не могу, она еще живая, мне ее жалко. Не люблю я эту японскую кухню…

— Почему — японскую? — заинтересовалась Зина.

— Потому что начинается с харакири, — объяснила я, доставая из ящика стола острый нож и рыбочистку.

— Это интересно, — задумчиво произнес Дон.

Я уж подумала, что ему интересно харакири, приготовилась возмутиться, да вовремя поняла свою ошибку. Дон внимательно поглядел на растянувшегося на полу Тоху, втащил его себе на колени и попытался рассмотреть его когти. Кот зашипел, вырвался и убежал под диван, оцарапав Дона. Тот тоже зашипел, но преследовать кота не стал: теперь он мог сколько угодно рассматривать довольно глубокую кровоточащую царапину.

— Не кладите кота-а поперек живота-а, — подмигнув мне, устрашающим голосом запела кузина.

Я подхватила, сразу вспомнив жутковатую песенку, которую слышала в детстве:

— А не то этот ко-от разорвет вам живо-от!

— Послушайте, давайте сменим тему, — поморщившись, попросила Ирка. — Думаете, мне нравится чувствовать себя Джеком-потрошителем? Вернемся к нашим…

— Сазанам? — встряла Зина.

— Баранам! По-моему, чем идея бредовее, тем лучше! — витийствовала Ирка, опасно размахивая рыбочисткой. — Я это поняла, когда мы планировали налет на психушку…

— Тогда, конечно, тебе виднее: с таким-то опытом, — язвительно заметила кузина, шлепая на разделочную доску перед ней крупного карася.

— Рыба! — с азартом заядлого доминошника выкрикнул Дон.

Из-под стола тихо высунулась когтистая лапа, вцепилась в плавник и медленно потянула трепещущую рыбину к краю столешницы. Я перехватила карася в полете и снова положила его перед Иркой, не прерывая разговора.

— Вот я где-то читала, — сказала я. — В одном фантастическом рассказе толпу обезьян посадили за пишущие машинки и научили колотить по клавишам. Сначала они, разумеется, настучали целые тома белиберды, но герой рассказа был уверен, что однажды буквы и знаки, набранные какой-нибудь безмозглой мартышкой как попало, наугад, сложатся в осмысленный текст.

— И что? — заинтересовалась

Ирка, уставилась на меня и опять отвлеклась от карася. Рыбочистка, блеснув, зависла в воздухе, из-под стола вновь вынырнула растопыренная кошачья лапа. — Что-нибудь написали?

— Ну да, не то «Войну и мир», не то «Гамлета», теперь уже не помню… Тоха, опусти лапу, голосования не будет! Так, о чем это я говорила? Да, ясное дело, кошка не хиромант и не хирург, но если она будет царапать чью-то ладонь достаточно долго — глядишь, хоть один из порезов окажется нужным.

— А какой он — нужный? — включился в беседу Дон.

— Какая разница? Так или иначе, если эта мистика с фантастикой действительно работает, судьба Пиктусова изменится, и вряд ли к лучшему. Слишком долго ему все сходило с рук. Теория вероятностей на нашей стороне! Но даже если оперативная хиромантия — чушь собачья, ничего плохого — я имею в виду, ничего плохого для нас — из этой затеи не будет. А вот Пиктусову вряд ли понравится тесное общение с когтистым зверьем.

— Ладно, убедила, — согласилась наконец Зина. — Но не будем спешить, давайте все как следует обдумаем и составим план действий. Можем заняться этим после обеда.

— Нет, после обеда я буду занята. — Я дала задний ход. — Обсудим попозже, ладно? Не горит.

— Чем это ты будешь занята, скажи на милость? — с подозрением спросила меня Ирка.

Сказать или нет? Ладно, скажу.

— Вчера днем твой любимый Серж зачем-то пытался залезть ко мне во двор. Я собираюсь сделать примерно то же самое: немного за ним пошпионить. Для чего — не знаю, может, из личной вредности, может, из мстительности. В конце концов, у нас давно объявлено равенство полов и сословий, почему же ему можно за мной следить, а мне за ним нельзя? А ты как, со мной или нет?

Вместо ответа Ирка сдула с лица рыжую прядь, в последний раз огладила карася рыбочисткой и потянулась за следующим.

— Зина, готовь сковородку, обед будет досрочным, — распорядилась она.

Зина послушно вскочила с табурета, засуетилась у плиты. Ирка быстро почистила вторую рыбину, схватила третью и ворчливо сказала мне:

— Я смотрю, пора покупать второй бинокль! Жутко нужная вещь в хозяйстве!

Лапокосов его узнал, в этом Серж был совершенно уверен, и ругал полковник не кого-нибудь, а явно Максимова. Точнее, агента Шило. В этой ситуации агент видел свою задачу в том, чтобы встретиться с Лапокосовым и освободить его.

Подготовка к операции по вызволению полковника из желтого дома была недолгой и несложной: веревочную лестницу с крючьями на верхней перекладине Серж купил в магазине спортивных товаров, а байковую пижаму подходящей расцветки — в бельевой секции центрального универсама.

Средь бела дня, ничуть не таясь, Серж подошел к высокой стене, окружающей психиатрическую больницу, и ловко забросил на нее крючья лестницы.

— Надо же, наше место выбрал! — удивилась Ирка.

— Оно же самое удобное, — напомнила я.