Принцесса и её зверь
Шрифт:
— У нас всё будет хорошо, — повторила я, застёгивая на его шее цепочку с серебряным зверем. — Ты не раз спасал меня, а я сберегу тебя. А палачам, которые пытали тебя, зло вернётся в тройном размере, не будь я принцессой магии!
Вэйл лежал на спине, едва слышно дыша, и был таким измождённым, что мне хотелось прямо сейчас обрушить бури небесные на головы тех, кто был повинен в его боли. Однако мужчине куда больше нужна была нежность и забота, а потому я коснулась его щеки, погладила осторожно, потом, не удержавшись, поцеловала в губы, и потеплее
— Ложись рядом, — пробормотал Вэйл. — Здесь мы в безопасности, поблизости нет агрессивных энергий.
Я тотчас скинула туфли и забралась к нему под плащ. Сжала едва тёплые ослабшие пальцы, коснулась губами его плеча — и нас окутала тишина, только дождь стучал по крыше. Постепенно мы пригрелись друг возле друга, и я рискнула тоже подремать. Магия этого леса была неощутимой и таинственной, как будто спала вместе с нами, видя во сне такое далёкое от неё море, и мне тоже снилась вода. Я смотрела на корабли с полупрозрачными, словно крылья рассветных бабочек, парусами, на розовые в золотых бликах воды, на бирюзовые лагуны неведомых берегов, и вслушивалась в незнакомые трели ярких птиц. В этом моём сне не было сосен и дубов, не росло волнушек и дождевиков. Зато стояли серые деревья с толстыми стволами и прозрачными кронами, внутрь которых запросто можно было уместить целый дом, а ещё бегали средь белых песков дивные кони, шкура которых походила на атлас. Они были почему-то полосатыми…
Они не знали меня, не знали изумрудных лесов и цветущих зарослей шиповника. Не видели замков фей, неба в былинках магии и безумных горных рек. Но и я не ведала их жаркого счастья, голубых озёр средь песков и круглых плодов, что висели на странных деревьях с лохматыми макушками. Мы словно открыли друг для друга окна в свои миры, которые, соприкоснувшись, радовались своей непохожести и не стеснялись любопытства. Это была магия, прежде мне неведомая, тихая и красивая, важная не для тела — для души. Всю ночь она была со мной, и ушла только на рассвете, когда закончился дождь, а Вэйл наконец-то стал весь тёплый.
Я осторожно вылезла из-под плаща и посмотрела в окно: проглянувшее солнце придало лесу яркости, и капли на ветвях висели, словно хрустальные бусины. Так и хотелось собрать их и нанизать на нитку, чтобы потом это ожерелье ещё и тоненько звенело при ходьбе.
— Горностайчик… — донеслось в спину, и я метнулась к Вэйлану.
— Я здесь!
— Ты, наверное, голодная, — хрипло сказал он, приподнимаясь.
Я обняла его за плечи, помогая сесть, и стараясь не задеть ни единой повязки.
— Не беспокойся об этом, Вэйл. Хотя ты сам наверняка голоден…
— Ничего, — отозвался он, как будто заново привыкая дышать. — Зато выспался.
— Спалось хорошо, — кивнула я. — Как будто кто-то всю ночь пел мне колыбельную. Хотя никакая чудная грёза не сравнится с настоящим, где есть ты. Просто смотрю — и не верю до сих пор.
— У тебя наверняка много вопросов накопилось, — отозвался Вэйл со слабой улыбкой.
— У меня накопилось много чувств. — Я шмыгнула носом. — Боли и любви больше всего.
Я поцеловала его в краешек губ, потом, очень осторожно, в губы, и, увидев, каким тоскливым стал взгляд Вэйла, принялась целовать его везде, где не было ран.
— Потерпи, Вэйл… немножко… Всё заживёт! Я сейчас ещё тебе микстуру дам. Я буду о тебе заботиться, всегда буду рядом! Никто больше нас не разлучит — ни короли, ни сами боги.
Он улыбнулся, не сопротивляясь моей настойчивой ласке, и долго молчал, поглаживая мои локти в перерывах между поцелуями и моими взволнованными бормотаниями, но потом всё-таки сказал:
— Я привык терпеть боль, и даже не думал жаловаться на раны, но мне нравится, когда ты так надо мной воркуешь.
— Значит, продолжать?
— Да, Тэа. Именно эта целительная ласка необходима мне, чтобы чувствовать себя живым.
— И это как раз то, что я в силах тебе дать, хотя хотела бы сделать гораздо больше.
Я снова поцеловала его, а затем принялась разбирать ворох потускневших прядей. И то, как доверчиво он склонял голову, как прикрыл веки, расслабляясь, как глубоко и ровно дышал — говорило о многом.
Однако, нашлась и другое лекарство, более действенное. Сам лесной воздух обладал особой целительной силой, пусть магия здесь едва трепетала. Муж, поначалу крепко за моё плечо державшийся, спустя пару минут уже шагал уверенно, хотя и предупредил, что далеко лучше не забредать.
— Всё-таки где мы? — не выдержала я. — И как называется то создание, в которое ты превратился?
— Тиуград, предок грифона, — отозвался Вэйл. — Он способен открывать путь сквозь пространство своим дыханием. А привёл я нас в далёкий северо-западный край, рекомый Аюрвеиль.
— Так далеко! — воскликнула я. — Верхом больше двух месяцев!
— Но благодаря порталам мы добрались за несколько часов. Здесь почти безопасно, главное теперь, мне восстановиться.
— Возможно, мой свет нас сокроет, — робко предположила я.
— На какое-то время, — кивнул Вэйл. — А пока давай успеем найти съестное до нового дождя.
Грибник из него был никудышный, да и я не все их виды узнала. Правда, белых мы всё-таки набрали, а ещё нашли орехи и ягоды.
— Хорошо бы порыбачить, — сказал Вэйл, рукавом дряхлой, найденной в домике рубашки, утирая со лба пот.
— Вряд ли в таком состоянии ты сможешь закидывать сети, — нахмурилась я. — Бледный, как поганка! Пойдём в дом, здесь хватит для перекуса. Потом, когда тебе станет хоть немного лучше, попробуем поймать рыбу.
Вэйл был не против. В этот раз стремительного исцеления не получилось, он выздоравливал медленно и трудно. Когда он, покинув дом Жэрха, из волка превратился в человека — он был сильнее и целее теперешнего. Но возвращение души, и боль, и превращение в зверя из высших рас сделали его практически беззащитным. Было и ещё одно объяснение подобному истощению.