Принцесса и Гоблин (др.перевод)
Шрифт:
— Как это тебе всякий раз удаётся распутать мою верёвку, матушка? — спрашивал сын.
— Я следую по нити, — говорила мать в ответ, — как и ты у себя в руднике.
Казалось, ей и сказать-то больше нечего, но чем хуже обстояло у неё дело со словами, тем лучше работали её руки, и чем меньше она говорила, тем лучше Керди её понимал.
Но пока он так и не выяснил, что затевали рудокопы гоблинов.
Примерно в эти дни стражники, которых король оставил охранять принцессу, были сбиты с толку, пришли в замешательство и отказались верить своим глазам, настолько необычные вещи происходили у них под носом. Все они, бесспорно, стали замечать каких-то зверей, но настолько причудливых и уродливых, что те походили скорее на детское малевание, чем на что-то существующее в природе. Появлялись эти звери только по ночам, когда стражники обходили дом дозором. Как показывал впервые их увидевший стражник, однажды ему на глаза попалось существо, которое стояло, озарённое луной, на задних лапах, передними держалось за оконный перепёт и заглядывало в окно. Туловищем
Мои читатели уже догадываются, кем были эти существа; но теперь я и сам расскажу о них без утайки. Это, конечно же, были принадлежащие гоблинам одомашненные животные, предки которых, покинув наземные области, освещённые солнцем, обосновались в стране вечного мрака. Этими предками были, большей частью, те же самые животные, которые спокойно живут нынче на фермах и прямо в людских домах, но не обошлось и без некоторых видов, которые так и остались на земле дикими — например, лисы, волки и низкорослые медведи. Гоблины, с их симпатией ко всяким животным без разбору, ещё детёнышами захватили с собой, а потом приручили тех и других. И с течением времени с этими животными произошли даже ещё большие изменения, чем с их хозяевами. Они превратились — то есть, это их потомки превратились — в таких существ, что я даже не пытаюсь их описать, разве что в самых общих выражениях: разные части их тела самопроизвольно и самостоятельно претерпели самое причудливое развитие. И действительно, в их невообразимом облике почти невозможно было распознать какой-то определённый животный вид, который можно было бы привести в качестве их предка, но даже в этом случае оставшееся сходство происходило скорее от общего впечатления, чем от действительного строения организма. Но что десятикратно усиливало их внешнюю отвратность, так это то, что в результате длительного сосуществования и самого близкого общения с гоблинами их морды превратились в карикатурное подобие человеческих лиц. Невозможно понять животное, если не научиться видеть, что каждое из них, даже рыба, при всей отдалённости и смутности сходства есть всё же тень человека; а в данном случае человеческие черты были значительно усилены — в то время как их хозяева опускались до них, сами животные возвышались до своих хозяев. Но всё же условия подземной жизни были равно неподходящи для первых и для вторых: ни гоблины не сделались лучше, ни их животные отнюдь не улучшились прививкой сближением, и результат получился гораздо нелепее того, который мог бы утешить самого завзятого натуралиста. А теперь я объясню, как случилось, что именно сейчас эти существа стали показываться в окрестностях загородного королевского дома.
Как выяснил Керди, гоблины постоянно рылись внутри горы — день и ночь, поделённые на отряды, они выполняли какой-то замысел, который он так стремился разгадать. Прорывая свои туннели, они пробились к небольшому ручью, только немного повыше русла, так что вода не разлилась и не помешала их работе. Кое-кому из животных, как обычно крутившихся поблизости от хозяев, пришлась по вкусу эта дыра, а инстинктивное любопытство, не находящее удовлетворения из-за стеснённого жительства под землёй, подтолкнуло их дальше исследовать русло. Этот самый ручей вырывался из-под скамьи — помните, на ней в прошлый раз сидели принцесса и её папа-король? Животным гоблинов понравилось резвиться на поросшей мягкой травой лужайке, подобной которой в своей бедной и жалкой жизни они ещё не встречали. Но хотя эти звери достаточно переняли от природы своих хозяев, чтобы тоже получать удовольствие, тревожа и досаждая любому человеку, которого они только встречали на горе, сами они, разумеется, не в состоянии были изобретать пакости или намеренно осуществлять придуманные их хозяевами.
Несколько
Всю неделю Айрин ни на минуту не забывала о своём обещании, данном ею прабабушке, хотя даже сейчас не была до конца уверена, что это случилось наяву. На самом ли деле живёт её прабабушка где-то на чердаке их дома со своими голубками, своей прялкой и люстрой, которая никогда не гаснет? Но девочка твёрдо решила в следующую пятницу подняться по трём лестничным пролётам, пройти коридоры со многими дверями и постараться отыскать башню, в которой она видела (или приснила, будто видела) свою прабабушку.
Няня с удивлением гадала: что это снизошло на ребёнка? Девочка часто сидела в тихой задумчивости и даже посреди игры внезапно впадала в мечтательное настроение. Но какие бы усилия ни прилагала Лути, чтобы выведать её мысли, девочка строго хранила тайну. И няне ничего не оставалось, как оставить попытки, подумав напоследок: «Ну что она за странный ребёнок!»
Наконец пришла долгожданная пятница; весь день Айрин вела себя тихо-тихо, чтобы Лути ничего не заподозрила. После обеда девочка попросила принести её кукольный домик и целый час занималась тем, что расставляла и переставляла мебель в крошечных комнатках. Наконец, глубоко вздохнув, она откинулась на спинку стула. Одна кукла всё не желала сидеть, другая стоять, и это было довольно утомительно. Попалась даже такая кукла, которая не желала лежать, что было совсем уже нехорошо. Но начинало темнеть, и чем сильнее темнело, тем более Айрин теряла терпение, и тем настойчивее старалась взять себя в руки.
— Вижу, принцесса, тебе хочется выпить чаю, — сказала няня. — Пойду заварю. Что-то в комнате душно. Открою чуточку окно. Вечер спокойный, вреда не будет.
— В этом вовсе нет нужды, Лути, — сказала Айрин, желавшая, чтобы няня отложила поход за чаем до самой темноты, когда ей удобнее всего будет осуществить задуманное.
Подозреваю, что Лути отсутствовала дольше, чем намеревалась, ибо когда Айрин, погружённая в размышления, подняла глаза, она увидела, что уже совсем стемнело, и в ту же секунду заметила пару глаз, горящих зелёным огнём и взирающих на неё через раскрытое окно. В следующее мгновение кто-то вскочил в комнату. Он был похож на кошку, только с длинными как у лошади ногами. От испуга девочка не смогла даже позвать на помощь; единственное, на что у неё достало сил, так это чтобы вскочить со стула и броситься вон из комнаты.
Мои читатели, конечно же, знают, как ей следовало поступить — да Айрин и сама о том подумала; но стоило ей оказаться у подножия древней лестницы, сразу же за дверью детской, как ей представился этот зверь, преследующий её на своих длиннющих ногах бесконечными коридорами — которые, кстати, могли ведь и не привести к башенке! Этой мысли она не снесла. Сердечко Айрин сжалось от страха, и она ринулась в другую сторону — через переднюю, через входную дверь, оставленную кем-то открытой, и вылетела во двор, всё ещё преследуемая, как полагала, невиданным зверем. Никто из слуг не встретился ей по пути, и она бежала без остановки, потеряв от страха голову и готовая бежать куда угодно, только бы подальше от жуткого чудовища на ходулях. Не отваживаясь обернуться, она выбежала за ворота и понеслась вверх по горной дороге. Глупо, должен сказать, убегать всё дальше и дальше от тех, кто в силах был её защитить, словно она специально искала местечко поукромнее, где зверь из царства гоблинов мог без помех её съесть, но вот к чему приводит страх — он всегда становится на сторону тех, кого мы боимся!
Бежала-то она всё время в гору, поэтому очень скоро запыхалась; но остановиться она не смела, поскольку ей всё чудился ужасный зверь за спиной. Принцессе и в голову не пришло, что существо с такими длинными ногами давно бы настигло её, если бы гналось за ней. В конце концов принцесса совсем выбилась из сил и упала, не в силах даже закричать, на обочину, где и пролежала некоторое время, полумёртвая от ужаса.
Но поскольку никто не собирался её хватать, она имела время отдышаться, а потом отважилась привстать и опасливо огляделась. Слишком темно, ничего не видно кругом. И ни одной звёздочки на небе. Принцесса не могла даже сказать, в какой стороне её дом, и воображала длинноногое чудовище, устроившее на дороге засаду. Теперь-то она поняла, что ей сразу следовало побежать вверх по лестнице. Хорошо хоть, принцесса не кричала, ибо, хотя в последние недели гоблины почти не показывались на поверхности, какой-нибудь шатающийся в округе подземный житель вполне мог её услышать. Айрин села на придорожный валун и почувствовала себя очень несчастной — так всегда чувствуют себя те, кто сделал что-то не так. А о своём обещании навестить прабабушку принцесса совсем забыла.
Дождевая капля упала ей на лицо. Айрин подняла голову и тут её страх сменился изумлением. Сперва она подумала, что взошедшая только что луна решила спуститься поближе к земле, чтобы взглянуть, не приключилось ли чего с маленькой девочкой, сидящей в одиночестве на валуне без шляпки или плаща; но вскоре Айрин поняла, что луна здесь не причём, ведь земля у её ног вовсе не была освещена и нигде не было ни одной лунной тени. И всё же в воздухе продолжал висеть большой серебряный шар, и пока Айрин глядела на эту диковинку, к ней вернулась храбрость. Окажись она снова дома, больше не забоится никого, даже ужасного зверя с длинными ногами! Но как отыскать дорогу домой? И что он такое, этот светящийся шар? Неужели это... Нет, быть не может! Но что, если это и в самом деле... да, это, должно быть... люстра её большой-пребольшой прабабушки, которая указывает голубкам дорогу домой сквозь ночную тьму! Айрин вскочила: главное, не выпускать этот свет из виду, и тогда она отыщет дом.