Принцесса и медведь
Шрифт:
Что-то противно зашкворчало. Завоняло паленой плотью… Ее собственной паленой плотью… К горлу подступила тошнота.
Через секунду Рагнар убрал наконечник, но рука продолжала невыносимо гореть, продирая до костей мучительной болью. Бьорн прижал Виолу к себе, и она еще несколько минут беззвучно рыдала у него на груди.
Когда его рубаха насквозь промокла от ее слез, боль начала понемногу отпускать.
— Молодец, девица, — в голосе Рагнара послышалось одобрение, — я думал в обморок хлопнешься. Ан нет, стойкая
— Да уж, — пробормотал Бьорн, неловко поглаживая ее по волосам, и Виола вдруг ощутила, как часто бьется его сердце.
Глава 4
— Ну все, голубки, отлипайте друг от друга.
Виола подняла голову и увидела Рагнара. Тот всучил Бьорну полоску светлой ткани.
— Перевяжи ей руку.
Бьорн последовал его совету и, забинтовав искалеченную кисть, снова протянул Виоле фляжку.
— Будешь?
Она кивнула. Еще пара глотков, и по телу разлилась отупляющая слабость. Виола уставилась в догорающий костер. В голове беспорядочно метались хмельные мысли.
Потеря мизинца — небольшая трагедия… для мужчины, но не для юной девушки. Виолу скоро должны были представить к княжескому двору, где даже крохотный изъян служил предметом осуждения и насмешек. Придворные сплетники неделями шушукались о том, как у госпожи А между зубов застряла веточка укропа, а госпожа Б появилась на балу в том же платье, что и в прошлый сезон.
Теперь можно забыть о блестящей партии. Придется довольствоваться претендентами, которых прельстит высокое положение отца.
Сизые клубы дыма взметнули к небу горящую искорку. Виола тяжело вздохнула. Что толку сокрушаться, если палец все равно не пришить?
Пока она предавалась горестным размышлениям, Бьорн и Рагнар отошли к своим спутникам — всего в живых осталось шестеро хейдов.
До нее долетали обрывки их разговора.
— Надо сваливать, — сказал один из мужчин. — Думаю, граф пришлет сюда новых солдат, чтобы узнать, куда подевались старые.
— А с этой что делать? — спросил второй.
Виола поняла, что речь идет о ней, и целиком обратилась в слух.
— Давайте все-таки попробуем получить за нее выкуп, — предложил Бьорн.
— Забудь об этом, — буркнул Ингвар.
— Почему я должен об этом забыть?
— Потому, мой недалекий друг, что даже если граф и отсыплет за нее монет, ничто не помешает ему потом перебить нас как собак.
— Мы заберем серебро и сбежим.
— Ага, так он тебя и отпустит. Думаешь, он не захочет отомстить за гибель своих людей?
— Ингвар прав, — подал голос еще один хейд. — Надо убираться отсюда, пока граф еще ничего не знает.
— А чтобы он не напал на нас по дороге, — добавил Ингвар, — возьмем с собой девку, как гарантию безопасности.
«Что? — Виолу прошибло холодным потом. — Нет, что за бред! Никуда я с ними не поеду! Пускай
— Это ты во всем виноват, дерьмо собачье! — снова начал заводиться Бьорн. — За каким хреном ты напал на его солдат?
— Нет, дубина, — парировал Ингвар, — это все твоя вина. Нас пригласили на мирные переговоры, которые ты, кстати, с треском провалил. И что ты сделал, тупица? Похитил графскую дочь. Считай, что ты объявил ему войну.
— Я не хотел возвращаться к ярлу с пустыми руками.
— Да-да, все знают, как ты лижешь ему задницу. Все еще надеешься, что он назначит тебя своим преемником?
— Нет, баранья ты мошонка! — вызверился Бьорн. — Если бы мы получили серебро, то могли бы купить зерна, и нашим людям не пришлось бы голодать. А теперь многие не переживут эту зиму, и все благодаря тебе.
— Забудь о серебре. — Ингвар махнул рукой. — Надо уходить.
— Только сперва мы отдадим почести павшим товарищам, — раздался голос Рагнара.
— У нас нет на это времени, — заметил хейд со светлыми патлами и клочковатой бородой.
— Время есть, Олаф, — возразил Бьорн. — Уходить будем ночью. Вряд ли граф успеет что-то предпринять раньше завтрашнего утра.
— У нас даже найдется время для чего-то приятного, — вкрадчиво произнес Ингвар.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Бьорн.
— Давненько я не был с женщиной…
— А нам какое дело? Если приспичило, то пойди в кусты и поиграйся со своей колбаской.
— Зачем, если у нас есть баба? Пустим ее по кругу.
Виола вздрогнула. Она ошарашено повернулась к хейдам и застыла, пригвожденная к месту их похотливыми взглядами.
— Э-э, какого хрена! — взвился Бьорн. — Ты же сам сказал, она — наш пропуск.
— И что? Если мы разок-другой насадим этот пропуск на кукан, он от этого хуже не станет. — Слова Ингвара потонули в дружном гоготе.
Виола похолодела. Она хотела подняться, но ее парализовало от страха. Губы задрожали, во рту пересохло.
Между тем, Ингвар, Олаф и двое бородачей встали с бревен и начали вразвалочку приближаться к ней. Рагнар тоже сделал пару шагов, но остановился поодаль.
Бьорн выступил вперед, преграждая им путь. Его рука легла на топорище.
— Я сказал нет, — ледяным тоном бросил он. — Никто и пальцем ее не тронет.
— А мы не пальцами ее трогать будем, да, мужики? — гнусно ухмыльнулся Ингвар. — Или кто-то собирался пальцем?
Остальные заржали.
Бьорн вытащил из-за пояса топор.
— Стойте! Это приказ!
— Приказ? — осклабился Ингвар. — Мы сейчас не в бою, а значит, в дружине все равны.
— Не будь таким жадным, Бьорн. — Ухмылка белобрысого Олафа стала еще шире. — Сам-то, небось, ее уже трахнул, так дай и другим получить удовольствие. Добыча делится поровну — забыл?