Принцесса и медведь

Зеленая Марья

— Ты не ранена? Идти сможешь? — спросил он.

— Смогу, — буркнула она, но вскоре поняла, что погорячилась. Исколотые подошвы на каждый шаг отзывались режущей болью. Стиснув зубы, Виола пыталась не подавать виду, что ей трудно идти, но Бьорн все равно заметил ее хромоту.

— Держи. — Он всучил ей факел и подхватил ее на руки. — Так будет быстрее.

Одной рукой Виола держалась за его шею, а второй освещала им путь, пока он нес ее через лес. Прошло несколько минут, и среди ветвей мелькнули отблески лагерного костра.

Когда

Бьорн приблизился к огню, сидящие вокруг него хейды как один повернули головы.

— Нашел таки свое сокровище, — хмыкнул Рагнар, помешивая содержимое котелка.

— Нашел. — Бьорн осторожно усадил Виолу на бревно.

От костра исходило живительное тепло, и она протянула к нему озябшие ладони.

— Надо наказать девку за своеволие, — подал голос Олаф. — Ремнем по жопе отхлестать.

Виола скривилась, но сил на пререкания не было, и она промолчала.

— Она и так сама себя наказала, — спокойно ответил Бьорн. Он присел рядом и, коснувшись двумя пальцами ее подбородка, заставил поднять голову. — Рагнар, тащи водку, на ней места живого нет.

Виола провела ладонью по лбу и щеке, ощущая, как скатывается в крупинки полузасохшая кровь.

— Не трогай, только грязь занесешь. — Бьорн отодвинул ее руку от лица.

— С этой девицей одни хлопоты. — Рагнар протянул ему фляжку.

— Это уж точно. Знал бы — не связывался бы.

— А я и не просила, — буркнула Виола.

Она подставила лицо, и Бьорн принялся промокать ссадины смоченным в водке платком.

— Как ты себе еще глаза не выколола, дурочка, — приговаривал он, пока Виола морщилась, кривилась и втягивала сквозь зубы воздух, когда начинало сильно щипать. — Послал же Ньорун на мою голову.

— Нечего было меня похищать! — огрызнулась она.

— Руку покажи! — велел Бьорн, закончив обрабатывать лицо.

Она подчинилась, и он снял грязную тряпку, которой была замотана покалеченная кисть. Виола отвела глаза: обрубок смотрелся на редкость уродливо. Бьорн плеснул на него водки и наложил чистую повязку.

— Ногу!

— Что?

— Ногу давай! — Он уселся перед ней на корточки.

Виола взглянула в его лицо и, отчего-то смутившись, протянула ногу. Теплые ладони обхватили озябшую ступню. Бьорн аккуратно смахнул с подошвы налипшие травинки, и от этих движений — нежных, но уверенных, по спине пробежала дрожь.

Промокнув ранки, он вынес вердикт:

— Похоже, пару дней придется таскать тебя на руках.

Хейды дружно загоготали.

— Бьорн подался бабе в услужение, — сострил Альрик.

— Сам ты баба, — отозвался Лодур. — А это — принцесса.

— А Бьорн — ее новый холуй, — ляпнул Ингвар.

— Я б и сам походил у нее в холуях, авось что обломится, — заржал Олаф.

— Ты что, это же собственность ярла. Нельзя!

— Но если ярл не видит — то можно.

— Ха-ха-ха!

— Хе-хе-хе!

— Закройте поддувала, смердит, — лениво отмахнулся Бьорн.

Виола нервно передернула плечами. Что за похабные шуточки у ее

вынужденных спутников! Она вспомнила, как они хотели ее изнасиловать. Если бы не Бьорн, то… нет, об этом не хочется даже думать.

— Хлебни-ка ты, девица, супа горяченького. — Рагнар протянул ей дымящуюся миску. — А то ты совсем окоченела, как я погляжу.

— Спасибо.

Горячая, сытная похлебка — как раз то, что надо! Виола зачерпнула полную ложку и сделала жадный глоток. Тело начало согреваться изнутри. М-м-м! Как хорошо!

Бьорн, усевшись на бревно, тоже принялся за еду.

— Слышь, Бьорн? — подал голос Ингвар.

Виола подняла глаза — на его лице поигрывала гнусная ухмылка.

— Чего тебе? — с набитым ртом проворчал Бьорн.

— А ты уверен, что твоя принцесса еще целка? Может, ты ярлу порченый товар везешь?

Виола вспыхнула. Ложка замерла у нее в руке.

— А какая разница? — невозмутимо спросил Бьорн. — Ее ценность не в том, что у нее между ног, а в том — кто ее папаша.

Виола чуть не задохнулась от возмущения. Да как они смеют обсуждать ее, словно корову на рынке, да еще и в таком непристойном ключе! Похлебка встала поперек горла. Она хотела было вскочить с бревна, но Бьорн успокаивающим жестом положил руку ей на предплечье.

— И все-таки, мне интересно, — не унимался Ингвар. — Слышь, красотка, ты уже с кем-нибудь успела покувыркаться?

Виола с ненавистью взглянула в его ухмыляющуюся рожу.

— Не твое дело, урод, — процедила она.

— Ух ты, какая дерзкая! — загоготал Ингвар. — Такие долго в девках не задерживаются. Ставлю десяток серебряков, что какой-нибудь конюх уже порезвился у нее между ляжек!

Олаф и бородачи засмеялись.

Виола стиснула кулаки. Вот бы выцарапать этому подонку глаза! От бессилия и обиды у нее задрожали губы.

Тем временем Бьорн вычерпал остатки супа, поставил тарелку на траву, неспешно облизал ложку… и со всего размаху заехал ею Ингвару по лбу.

Тот, не удержавшись на бревне, опрокинулся на спину.

— Ай! — вскрикнул он, хватаясь за голову. — Гребаный Брокк!

Он вскочил на ноги и кинулся на Бьорна, но тот, даже не вставая с бревна, поднырнул под летящий кулак, и перебросил Ингвара через себя. Задира, перевернувшись в воздухе, навзничь рухнул на землю.

— Ах ты жопный червь, козлиная мошонка! Чтоб ты обосрался посреди пира! Чтоб тебя конь восьминогий отымел! — разорялся он, лежа на траве.

Остальные хейды и бровью не повели, невозмутимо продолжая трапезу. Похоже, такие стычки были для них в порядке вещей.

— Ладно, что будем делать дальше? — спросил Рагнар, когда все доели.

— Придется ждать до утра, нет смысла среди ночи блуждать по лесу, — сказал Бьорн. — Как рассветет, выедем на тракт и поскачем дальше.

— Если бы твоя девка не сбежала, мы бы уже были на полпути к Хейдерону, — буркнул Олаф.

— Что поделаешь. — Бьорн пожал плечами и повернулся к Виоле. — Идем спать.