Принцесса Иляна
Шрифт:
– Куда ты? Побудь со мной.
Супруга Дракулы осталась на месте и лишь смотрела, как яркое солнце отражается в волнах реки и рассыпает по воде сотни бликов, от которых хотелось сощуриться. Это мешало разглядеть приближающийся Пешт, который подобно Буде стоял на самом берегу Дуная, обнесённый каменными крепостными стенами.
– Никогда не была в Пеште. Только видела его издали, - сказала Илона мужу, избегая неловкого молчания, а затем спросила: - Сколько нужно времени, чтобы обойти весь город? День? Два?
– Не знаю, - ответил муж.
–
– удивилась Илона.
– Ведь ты жил там около месяца.
– Да, - кивнул Дракула, - но у меня не было возможности узнать, насколько велик город. Мне не разрешалось бродить по улицам. Всё, что я знаю, это дорога из моего дома до храма, а ещё - дорога из моего дома до пристани, к реке, - он как-то по-особенному улыбнулся.
– Я ходил на пристань не так часто, как в храм, но помню этот путь, будто прошёл его тысячу раз, ведь он вёл меня в Буду, на встречу с тобой. Хочешь, перечислю всё, что есть на этом пути?
– Муж сильнее сжал супруге руку.
Илона смутилась:
– Прошу тебя, не нужно.
– Не нужно перечислять?
– Не нужно так крепко держать меня за руку.
* * *
Сам город родителям новобрачной тоже не понравился. Дощатые пристани, деревянные домики служебных построек рядом, каменные домики пригорода, возвышающаяся за ними крепостная стена с широким зевом открытых ворот, шпиль католического храма, виднеющийся из-за стены, - казалось, всё вызывает у родителей невесты неудовольствие.
– И наша дочь станет жить в таком месте?
– спросила мать Илоны, стоя на пристани и почти с презрением оглядывая всё вокруг.
– Какой-то захудалый городишко.
Агота неодобрительно смотрела даже на людей, проходящих мимо, а ведь это не были какие-то оборванцы - самые обычные прохожие, да и пристань была не грязнее, чем с противоположной, будайской стороны.
Маргит молчала, не принимая ничью сторону, отец хмурился, но тут Илона почувствовала, что не может молчать. Стало обидно, но не за себя или за мужа, а за ни в чём не повинный город и его ни в чём не повинных жителей. Ведь ясно же было, почему родители ругают всё вокруг - им не нравится новый супруг младшей дочери! И пусть во время приготовлений к свадьбе и самих торжеств эти чувства скрывались, дабы не вызвать неудовольствие короля, но теперь Ошват Силадьи с женой больше не могли и не хотели сдерживаться.
"Пусть им не нравится мой супруг, навязанный мне, - думала Илона.
– Но зачем же так несправедливо относиться ко всему, что так или иначе связано с этим человеком!" Вот почему новобрачная вдруг воскликнула:
– Да что вы, матушка! Вспомните Эрдели, откуда вы совсем недавно прибыли. Разве центром Земли Силадьи не является такой же город как этот? А когда я жила в Эрдели с вами, мы вместе ездили туда на ярмарку и не думали, что едем в неподходящее для нас место.
– На ярмарку - это одно, но жить я бы там не стала, - ответила мать, конечно, не желая признавать, что погорячилась.
– А как же другой городок неподалёку?
– продолжала Илона.
– Матушка, вспомните то время, когда был жив дядя Михай. В то время вы, отец, Маргит и я жили в небольшом замке рядом с маленьким городком. Тот городок был гораздо меньше, чем Пешт, однако я ни разу не слышала, чтобы вы или отец говорили о том месте с неудовольствием. Пешт ничем не хуже.
Ладислав Дракула улыбнулся в усы, довольный. Он улыбнулся бы более явно, но сдерживался из уважения к семье своей супруги.
Меж тем родители Илоны продолжали хмуриться, Маргит по-прежнему не принимала ничью сторону и сохраняла бесстрастное лицо, а Илона, видя всё это, огорчённо вздохнула. Она-то хотела, чтобы отец с матерью стали веселее, но вместо этого получилось, что супруга Дракулы опять защищает своего мужа, как три дня назад, когда мать увидела пару крохотных синячков и сказала, что Дракула во время брачной ночи повёл себя слишком грубо.
* * *
После разговора на пристани, который так и не закончился примирением, женщины сели в носилки, а мужчины - на коней, но путь продолжили молча.
Только однажды это молчание было нарушено - когда все двигались через большую площадь, расположенную недалеко от пристани. Чиновник, всё ещё не терявший надежду на то, что семья Силадьи останется довольна, показал рукой налево, на большое каменное здание с мощными стенами и невысокой колокольней, судя по всему стоявшее здесь уже не первую сотню лет:
– А вот это главный католический храм города.
Илона узнала шпиль колокольни, который видела с пристани, и за который заступалась, как и за весь город. Именно этот храм Илоне теперь предстояло посещать каждое воскресенье, поэтому прежде, чем родители успели что-то проворчать, она громко произнесла:
– Очень хорошо.
Дом, в котором новобрачным теперь предстояло жить вместе, даже издалека светился новой побелкой и оказался достаточно большим. Как и все окрестные здания, это жилище имело два этажа, над которыми поднимался скат черепичной крыши с печными трубами.
На фасаде помещалось восемь окон в каменных рамах. На втором этаже - четыре трёхстворчатых, а на первом - тоже четыре, но двустворчатых, то есть узких. Окна нижнего этажа архитектор объединил в пары и сдвинул ближе к краям дома, потому что следовало оставить место в середине, где находились массивные деревянные ворота, обрамлённые ажурной каменной аркой.
В одной из створок виднелась маленькая калитка. Илона услышала, как эта калитка хлопнула (наверное, кто-то из слуг, всё время выглядывая на улицу, поджидал приезда хозяев и скрылся, увидев их), а затем ворота распахнулись.
– Прошу за мной, - произнёс королевский чиновник, первым въезжая в дом и даже не пригибая голову - так высока была арка.
Само здание чем-то напоминало дом дяди Михая в Буде, теперь занимаемый отцом Илоны. Так же, как дядюшкин дом, этот казался внутри больше, чем снаружи. За воротами, как и во всех подобных строениях, начинался длинный каменный коридор, а справа и слева в стенах виднелись ниши для сидения.