Принцесса Иляна
Шрифт:
– Поцелуй или танец?
– вкрадчиво спросил муж, и Илона вдруг подумала, что целоваться - не так уж плохо. Гораздо лучше, чем пытаться вспоминать замысловатый порядок шагов и поворотов. К тому же танец длится довольно долго, а поцелуй - несколько мгновений. В обоих случаях стыдно. В обоих случаях ты у всех на виду, но если целоваться, то стыд не такой долгий.
– Поцелуй или танец?
– громко переспросила Илона.
– Выбираю поцелуй, - и прежде, чем муж успел опомниться, развернула его к себе, быстро чмокнула в губы, а затем так же быстро села на место.
Тот в растерянности ещё оставался на ногах, когда со всех сторон грянул хохот. "Гостям шутка понравилась, но этого ли от меня ждали?
– спросила себя новобрачная.
– Может, мой муж хотел, чтобы я всё-таки танцевала?"
Илона в очередной раз подумала, что с новым мужем всё не так, как с Вацлавом. Про Вашека она знала очень многое ещё до венчания, поэтому довольно легко могла угадывать, о чём тот думает, и что предпочтёт в том или ином случае. Другое дело - Ладислав Дракула. Появилась мысль: "А ведь я почти ничего о нём не знаю кроме каких-то глупых сплетен, которые совсем не помогают его понять".
Чтобы хоть как-то восполнить этот недостаток знаний, супруга начала приглядываться к новому мужу и вот тогда заметила, что он избегает пить вино. С того мгновения, как она начала свои наблюдения, супруг только раз осушил кубок до дна, а если пить до дна не просили, то не пил вовсе - только притворялся, смачивая губы, но при этом не делал ни глотка, ведь количество напитка в кубке не уменьшалось.
Когда рядом появлялся мальчик, разливавший вино из большого кувшина, муж делал знак, что в питье не нуждается, а однажды, когда маленький виночерпий улучил минуту и хотел подлить незаметно, у мужа сделался такой суровый взгляд, что мальчишка в страхе отпрянул.
Таким же умеренным муж был в пище. Но зачем так делать на пиру? Поначалу Илона не понимала, а затем начала подозревать, что умеренность впоследствии обернётся безудержным проявлением кое-чего другого: "Кажется, мой муж бережёт силы для брачной ночи, и потому не тратит их сейчас на веселье... Боже Всемогущий, когда же закончатся мои мучения!"
Новобрачная уже сейчас чувствовала себя утомлённой шумным праздником, а от мысли, что даже ночью не получит отдыха, стало немного дурно. К тому же она вдруг засомневалась, что даже под влиянием смертельной усталости сможет уснуть рядом с человеком, которого почти не знает. А муж меж тем продолжал вести себя так, что только подтверждал опасения жены - часто брал её за руку и иногда даже обнимал за талию. Он делал это будто бы невзначай, когда наклонялся к уху своей супруги и тихо расспрашивал её о том или ином госте, но Илона почему-то была уверена, что расспросы - лишь предлог для проявления нежностей. И ведь не скажешь "перестань", потому что это муж. К тому же тётя Эржебет советовала не отказывать без особой причины.
И всё же от обращения, за минувшие пять лет ставшего непривычным, у Илоны все мысли путались. Отвечая на вопросы своего нового супруга, она с трудом вспоминала имена людей, ей хорошо знакомых, и позволила ему уговорить её на ещё один танец, а затем на ещё один, хоть поначалу не собиралась больше танцевать.
– Я буду тебе подсказывать, - обещал муж.
Тем временем начало темнеть. Это случилось как-то незаметно, поэтому многие гости искренне удивились, когда прислуга начала вносить в зал зажжённые свечи.
К вечеру гости совсем развеселились, и началось то, чего Илоне особенно не хотелось - шутки на грани пристойности. К примеру, жениха спросили, что влахи ценят в женщинах, и что из этого есть в новобрачной. Илона почему-то смутилась так сильно, что даже не услышала, что ответил муж, а помнила только то, что каждая его фраза вызывала хохот. Затем гости начали расспрашивать уже саму новобрачную - вызнавали, что она чувствует в преддверии брачной ночи, и давали советы вроде:
– А когда закончите, ложись спать на правый бок. Тогда наверняка родится мальчик.
"Разве вы не знаете, что детей у меня не будет?" - думала Илона, но не могла сказать такого вслух. Все советы подобного рода оказывали на неё лишь одно действие - заставляли вспомнить, что ей ничего не поможет.
Эта пытка прекратилась лишь тогда, когда Матьяш громогласно объявил:
– Всё! Хватит разговоров! Новобрачным пора продолжить празднование свадьбы, но уже наедине. Сейчас моя кузина отправится в спальню, куда вскоре явится и супруг.
Смех гостей не прекращался, когда Илона встала из-за стола и направилась к выходу из зала вместе с тётей Эржебет, своей матерью и старшей сестрой. Новобрачную продолжали подбадривать шутками, и она уже знала, что с её уходом разговоры начнутся совсем уж непристойные.
Последнее, что слышала Илона, были слова Иштвана Батори, видного королевского военачальника. Под громовой хохот гостей-мужчин он обратился к её мужу, очевидно, стремившемуся последовать за женой:
– Погоди-ка, братец! Ишь, как ты торопишься ринуться в бой. А стратегия-то у тебя есть?
Новобрачная готова была закрыть уши ладонями, чтобы не слышать, что за стратегию собрались предложить пьяные гости. Может ли быть стратегия на брачном ложе? А если и может, то неужели муж станет рассказывать?
По счастью, большие двустворчатые двери пиршественной залы успели плотно закрыться за спиной у Илоны прежде, чем прозвучал ответ на счёт стратегии. Ничего из сказанного на пиру уже не было слышно.
II
Покои, которые занимала Илона, пока гостила во дворце, теперь преобразились. То, что ещё утром накануне свадьбы было комнатой одинокой женщины, теперь стало спальней для новобрачных.
Исчезли разбросанные в суматохе женские вещи, и даже портрет, успевший обосноваться в углу и накрытый сукном, куда-то исчез. Всё было убрано с необыкновенной тщательностью, повсюду стояли цветы, но Илона отметила это лишь мельком. Она устало остановилась посреди комнаты, ожидая, пока служанки во главе с Йерне расшнуруют ей лиф и расплетут волосы, уложенные в причёску.
Мать, старшая сестра и тётя Эржебет присутствовали при этом и следили, чтобы всё было в порядке.
– Да не тяните вы её так за волосы, - сказала тётя, увидев, что племянница чуть заметно скривилась.
– Осторожнее. Не торопитесь. Времени ещё достаточно.
– Ночную рубашку принесли?
– осведомилась Маргит у Йерне.
– Да, госпожа, вот, - ответила служанка с лёгким поклоном и указала на постель, где на одеяле аккуратно положили белую рубашку тонкого полотна, плохо различимую под тенью кроватного полога.