Принцесса Намонаки
Шрифт:
Передо мной стояло с полсотни юрэй. И все дружно шипели мне, где их могилы. Настойчиво шипели, тоскливо и отчаянно. А взглядом добавляли, что если не запомню, если не сделаю, я тоже их обижу. Тогда они меня найдут и…
Трясясь от страха пополам с холодом, я была вынуждена перебить этот потусторонний балаган:
— Подождите. Я найду бумагу и ручку… То есть чернила и кисти.
Юрэй зашипели на меня, но в итоге согласились. Ждать они умели — и я, под конвоем одной из них сбегала в кабинет хозяйки, а потом провела ещё добрых два часа, записывая за каждой пароли и явки сначала смерти, а потом места упокоения. От их историй сердце замирало, а от неживого холода пальцы стыли и роняли кисть.
Господи, я не хочу это вспоминать.
Были, однако, и плюсы. Точнее, один жирный плюс: чуть не все юрэй явились по души наместников и других крупных чиновников — министров, советников, двух полководцев… В общем, тех, с кем я и так собиралась общаться, и кто бы мне наверняка отказал.
— Я помогу, — пообещала я, закончив. Наши с мертвячками цели совпадали: мне нужно было запугать всех этих мерзавцев, а кто лучше юрэй с этим справится? Правда, в процессе они наместников убьют, но кто-то же придёт им на смену? Сыновья, например? И для этого мне нужно было, чтобы пошли слухи. Поэтому, собравшись с духом, я продолжила: — Но только если вы не забудете упомянуть меня, когда будете мстить. Скажите, что я заключил с вами договор, я дал вам пройти, и тогда я всё устрою.
Мои два часа в теперь уже проклятом борделе наверняка кое-кого заставят крепко задуматься, а на что ещё готов отчаянный принц. А если уж потом наместники массово вымрут… Ох и взбесится мой «папочка»!
Юрэй согласились. До живых им дел не было, но что такое клятвы, они понимали. Нежить здесь очень законопослушная. Законы у неё, правда, свои, но… Уважаю.
Я пообещала в течение недели всё устроить.
Стоило мне убрать записки в рукав и поклониться, отмечая конец беседы, как налетел страшный ветер. Меня обдало брызгами с пруда или холодным дождём, не знаю. Но когда я подняла взгляд, юрэй уже не было, а сад оживал словно ото сна. Снова ярко светило солнце, разноголосо трещали птицы, а у меня будто камень с души свалился.
— Чёрт возьми, — прошептала я и взялась за чайничек. Чай в нём уже растаял и хоть ещё был холодным, но уже не ледяным.
Я сделала два глотка, поставила чашку на стол и собралась было уходить, когда вдруг увидела то, что за разговором с юрэй не заметила раньше.
В тени у стены, наполовину скрывшись в зарослях винограда, застыл наёмный убийца. А именно — замглавы Сузаку. Шики вроде бы? Тот, что когда-то хотел убить моих первых телохранителей за халатность. Он крепко-крепко жмурился и дышал так, словно ему снился жуткий кошмар.
Я посмотрела на него немного, потом наполнила остывшим чаем вторую чашку и позвала:
— Шики? Идите сюда, выпьем.
Эх, жаль вина не было, я бы сейчас не отказалась…
Шики отмер не сразу, а когда всё-таки открыл глаза, то смотрел вокруг дико, словно был не в себе.
— Выпейте, — снова предложила я. — Полегчает.
Шики глянул на меня странно — примерно как на юрэй. Но всё-таки взял себя в руки.
— Вы не должны были меня увидеть, ваше высочество, — сказал он подойдя.
Я кивнула.
— Конечно. Ваш глава приказал следить за мной?
С ответом Шики даже медлить не стал.
— Да, господин.
Странно было бы, не перестрахуйся Сузаку таким образом.
Я подлила Шики ещё чаю и придвинула фрукты. Они всё ещё напоминали мороженые, но таяли довольно быстро.
— Храбрый вы человек, Шики. И преданный. Никто больше не рискнул сюда сунуться.
Шики посмотрел на меня и выдохнул:
— Храбрый?
А потом поднял руки.
Они тряслись.
Я показала свои. Мои тряслись чуть меньше, но чашку я всё равно держала очень и очень аккуратно, бережно, а она всё норовила выскользнуть.
Потом мы пили молча — пока чай не закончился. Не знаю, одной ли мне после общения с юрэй он казался напитком богов? И так сладко пахли цветы в саду, а солнечные блики скакали по водной глади так весело!
— Как вы решились на это, господин? — нарушил тишину Шики. — Как вы… смогли?
“Вы” он выделил — ну ещё бы, принц же неудачник, слабак и тряпка. Его внезапная храбрость должна удивлять.
Я пожала плечами.
— Хочу жить. Я очень хочу жить… А как вы решились пойти за мной, Шики? Вы же Шепчущий. Я слышал, вы для нежити — знатный деликатес.
Он криво улыбнулся и отвернулся, посмотрел на залитый солнцем сад.
— Меня бы не тронули, господин. Среди них была моя мать.
Я всё-таки выронила чашку.
— Чёрт возьми!
Шики усмехнулся, а я заставила себя посмотреть на него прямо. Чёрт, этой минутой откровенности нужно пользоваться.
— Чем глава подкупил вас, Шики? Почему наёмники так ему преданы?
Отвечать он не стал — только закатал рукав куртки и показал мне левую руку. У его локтя сидел паук. Татуировка, конечно, но как-то нехорошо она светилась.
— Это можно снять? — поинтересовалась я, изучив паука. Клянусь, он мне подмигнул. Два раза.
— Мы не смеем даже помыслить об этом, господин, — спокойно отозвался наёмник.
— Обалдеть у вас условия работы, — вырвалось у меня. — Благодарю за откровенность.
— Я ничего вам не сказал, господин.
— Ну конечно.
А про себя я подумала, глядя на него: “Ты будешь моим”.
Что ж, может и не так уж мне нужен этот глава Возрождённых. А вот они сами — да, нужны, очень…
Шики поклонился, встал и сказал:
— Скоро вашему высочество пришлют новых телохранителей.
— Я рад.
Он кивнул. И зачем-то добавил:
— Им повезёт. Господин заботится о своих слугах.
Я вспомнила первых телохранителей и покачала головой.
— Нет. Если бы заботился, мне бы не требовались новые.