Принцесса Намонаки
Шрифт:
Я поклонилась, а когда выпрямилась, Его Величество уже ушел.
Первый акт закончился, но шоу продолжалось.
Мой новый телохранитель по-прежнему лежал лицом в песок, и с ним нужно было что-то делать. От происходящего у меня разболелась голова и начало шалить сердце. Я сильнее стиснула золотые перила террасы, так, что заныли запястья.
Где-то сладко запел соловей.
Мне следовало приказать Ли подняться, так отстраненно, насколько возможно. Сдать его на руки слугам – пусть делают что нужно: оформляют в дворцовой канцелярии, переодевают, кормят. Принц не должен задумываться о таких вещах. Я должна не замечать Ли, забыть про него, чтобы император решил: ему показалось. Блажь принца, которому стало скучно без свиты и захотелось нового Шуи, прошла. Так было бы правильно.
Но я погибала от одиночества. До крика хотелось, чтобы рядом был кто-то если не верный и родной, то хотя бы не противный. Кто-то, кто разговаривал бы со мной. Кто-то, кто не склонял бы передо мной головы. Хотя глупо было ждать этого от человека, лежавшего передо мной лицом в песок. Но уже тогда мое сердце неровно билось из-за него.
Поэтому я сделала еще одну глупость: не смогла отпустить Ли. Встала рядом с ним на колени, наклонилась и попросила:
– Посмотри на меня.
Телохранитель медленно поднял голову. Его глаза расширились, еще бы – наследный принц стоял перед ним на коленях!
Я радовалась, что широкие рукава одежд скрывают мои дрожащие пальцы. Ли был красив. Не слащавой девичьей красотой принца и не высокомерной, экстравагантной красотой императора. Красота Ли была мужественной, правильной – такого, как он, обязательно увековечили бы в мраморе, как Давида.
Взгляд Ли из удивленного превратился в изумленный, а потом остекленел – как у всех слуг, с которыми я ненароком встречалась глазами.
Закатное солнце облило нас сочной алой краской, ветер унялся, наступила мертвая вечерняя тишина. Даже соловей замолчал.
– Император назначил тебя моим телохранителем. Его решение трудно оспорить, но все же ответь: хочешь ли ты мне служить? – Дурацкий вопрос, но я должна была узнать, как все произошло: император приказал Ли и это не обсуждалось или ему хотя бы денег пообещали. – Если у посла тебе было лучше… Я никогда не интересовался, сколько платят моим телохранителям. Что?
Взгляд Ли стал до крайности изумленным, когда я заговорила об оплате. Словно я такую несусветную чушь произнесла, что лепет младенца и то казался разумнее.
– Господин, – голос прозвучал ровно, но я снова вздрогнула, услышав его. – Ваши телохранители – рабы. А рабам не платят, их покупают.
Ого! Я почему-то думала, что рабство – это в Риме, Греции, а то, что вокруг, совсем не Рим и не Греция.
– Ты тоже раб?
– Да, господин.
– И император тебя купил?
– Да, господин.
– То есть у тебя не было выбора?
Ли все так же изумленно смотрел на меня, и под его взглядом я вдруг вспомнила выразительный русский мат, но произносить, конечно, не стала.
Что ж, придется делать хорошую мину даже при плохой игре.
– Ли, у меня беда, меня действительно хотят убить. Недавно это почти удалось – я потерял память. Император говорил тебе?
– Нет, господин.
– Что ж, это так. Я не помню очевидных вещей. Например, не помню, что есть рабы, Не помню, что такое империя. Я даже имени своего не помню. Кстати, ты знаешь, как меня зовут?
– Рюичи, господин.
– А?
– Ваше имя Рюичи, господин.
– Рюичи, – произнесла я вслух и пять раз повторила мысленно, чтобы запомнить. – Спасибо. Кроме защиты я хочу, чтобы ты рассказывал мне эти очевидные вещи. Мне почему-то кажется, что ты сможешь. Это так?
– Как прикажет господин.
Я со вздохом кивнула и добавила, вспомнив Шуи:
– Мы с тобой раньше не встречались? До того, как я потерял память.
– Нет, господин. – Лицо Ли ничего не выражало, как и голос.
– Хорошо. – Я поднялась. – Вставай, идем.
Сдать Ли на руки слугам все-таки пришлось: во дворце строгая канцелярия, к тому же мои телохранители носят униформу. Мне снова вспомнился Шуи, и вдруг захотелось узнать: а не сделали ли евнухом Ли? Вдруг здесь так принято. Впрочем, какая разница? Я в теле мужчины, поэтому с Ли мне точно ничего не светит.
А вот у принца, как оказалось, жаркий секс был вместо антидепрессанта. В этом я лично той же ночью убедилась. Не с Ли, конечно. Фу! Что вы себе такое думаете, извращенцы? Все вышло куда забавнее…
Не знаю, как там было у принца, а я имею привычку ночью крепко спать. В прошлой жизни я точно была совой, потому что засыпала поздно и с большим трудом, а на рассвете меня и пушкой не разбудишь, в чем слуги уже не раз убедились.
Но в этот раз пушка не понадобилась. Поговорив с Ли, я отправилась на торжественный семейный ужин с императором – несколько десятков блюд и повисший в воздухе вопрос: «Как там мой подарок, Ичи?». Короче, после этого ужина в покои я еле приползла. Луна стояла уже высоко, время позднее даже для меня. Вдобавок императору удалось меня напоить, то ли вином, то ли водкой, но точно какой-то гадостью, которую сам государь хлестал прямо из чайничка и хоть бы капельку захмелел!
Тем вечером я практически засыпала уже на руках у служанок, даже про Ли совсем забыла. Просто легла в постель и тут же вырубилась.
Проснулась от прикосновений.
Помните, я говорила, что в этом мире не принято касаться принца? А тут меня буквально лапали. Поскольку моментально проснуться я не смогла, этот некто успел подключить к делу не только пальцы, но и язык. В общем, назревала сцена «восемнадцать плюс». Причем с обнаженкой, в чем я убедилась, продрав наконец глаза.
Незнакомая голая девица лежала рядом со мной на кровати, старательно вылизывая мои ключицы, а рукой лезла… туда. Еще и умудрялась при этом шептать какую-то чушь, вроде: «Тебе нравится, мой господин? А так?»
Не зря я все эти дни ложилась спать со шпилькой под подушкой. Правда, я успела только замахнуться – девушка ловко ушла от удара.
– О, мы играем, мой господин? Ммм, обожаю, когда вы это делаете! – обрадовалась она.
Навыкам самообороны принца явно не учили, как, впрочем, и меня. Я бесполезно дергалась, а незнакомка смеялась и оглаживала мои бедра. Добравшись до паха, девица еле слышно охнула.
– Мой принц, вам не нравится?
Меня осенило, что можно же позвать кого-то на помощь.