Принцесса Намонаки
Шрифт:
И, судя по ответу Шуи, это даже считалось привилегией.
– Ваша милость безгранична, господин, – сказал он и сделал служанкам знак уйти.
Мы остались одни. Я сжала в руке под столом шпильку для волос, которую заранее приготовила, так, на всякий случай.
Дальше все было просто: раз за разом я подливала Шуи из чайничка, отчего он все больше и больше хмелел, а сама делала вид, что пью, и ела только проверенные блюда, угощая ими и слугу.
Когда он захмелел так, что начал покачиваться, я подсела ближе и позвала:
– Шуи?
Слуга поднял на меня мутный взгляд.
– Д-да, г-господин?
Я налила ему еще, чтобы смыть «господина», и спросила:
– Шуи, почему ты меня ненавидишь?
Он долго смотрел на меня, а потом залпом выпил и пьяно рассмеялся:
– А т-то ты, Ичи, не п-поним-м-аешь!
– Не понимаю.
Слуга пьяно улыбнулся и сказал:
– Я в-ведь зд-десь, и я т-твой слуга. Ты п-правда не п-понимаешь? – Шуи поймал мой взгляд и выплюнул уже осознаннее: – Из-за тебя! Это все из-за тебя! Я ведь гордость чувствовал, когда ты назвал меня другом, собирался служить тебе до самой смерти, а потом ты поехал сюда, по своей воле поехал, и, знаешь, что стало с твоей свитой? Не знаешь, Ичи? Нас всех убили! Всех, кроме меня. Меня сделали евнухом и отправили обратно служить тебе. Лучше бы я умер! Как умрешь ты! Ешь!
Шуи сунул мне под нос одно из отравленных блюд, кажется, это было что-то из редьки.
В тот момент я действительно собиралась его съесть. Чужой мир, чужие порядки, ненавидимый всеми задохлик-принц, в теле которого я оказалась, – это для меня было слишком. А потом я посмотрела в горящие глаза Шуи, вспомнила пленника на крестовине, канцлера с его «будь добр, сдохни» и решила: не-а, мы еще повоюем!
Пусть у меня ничего не было, кроме больного тела этого никчемного принца, но, черт возьми, решила я, вы все у меня еще попляшете. Не знаю, откуда возникли такие мысли, но я была уверена, что своего добьюсь.
– Не могу, Шуи, – тихо сказала я, отодвигая блюдо. – Мне еще канцлеру и императору мстить. За тебя и всю мою свиту. Ты ведь мне поможешь?
Слуга посмотрел на меня как на идиота и засмеялся:
– Ты сдурел, Ичи!
– Нет. Они за все ответят. Просто помоги мне, пожалуйста.
Шуи взглянул на меня со страшной болью во взгляде, хуже, чем тот пленник, как-то странно улыбнулся и… набил полный рот редькой.
Оцепенев, я смотрела, как слуга глотал еду, совсем не жуя, и только когда он повалился на пол, я пришла в себя и закричала:
– Помогите!
Телохранители выждали минут пять – как раз столько, чтобы тело старшего слуги перестало биться, – и лишь потом вбежали, деловито осматривая покои принца.
Как будто мои руки не покрывала кровь, вылившаяся изо рта Шуи. Как будто все было в порядке вещей. Как будто так и надо.
Не знаю, откуда мне это известно, но, говорят, есть два типа людей: есть те, которые дрожат, попав в беду. Как зайцы – дрожат и попискивают.
А есть те, которые кусают в ответ.
Понятия не имею, как вел себя в этом дурдоме принц, но той ночью я решила, что всех их покусаю! И даже набросала примерный план действий, с этим, кстати, неожиданно помог император.
Но об этом в следующей серии, так сказать.
Теперь вы знаете, каким был Шуи. Слуга, которому не повезло подружиться с наследным принцем Рюичи. Всего лишь.
Похоже, всем, кто оказывается близок к наследному принцу, очень сильно не везет.
Господи, как же руку от этой кисточки ломит, не могу уже.
Полцарства, точнее, империи за карандаш!
Свиток второй
Я превратила ведение этих записей в привычку. Третий день подряд – это ведь можно уже считать привычкой?
Рен интересуется, чем я занимаюсь. Осторожно интересуется, как она умеет – вроде даже не спросила, а меня так и тянет рассказать. Докладывает ли она императору? Или верна мне?
Я никому не могу доверять в этом гадючнике, кроме Ли. Но Ли… он…
Господи, опять клякса!
Ли…
Он стоял у ширмы, опустив взгляд, а мы сидели в глубине комнаты и пили чай. Как же меня достал этот местный зеленый чай, который в виде порошка кидают в горячую воду, а потом хорошенько размешивают деревянным венчиком. До безумия хочется нормального Эрл Грея. И шоколада.
Размышляя об этом, я внимательно следила за служанками, которые пробовали чай и сладости. Вряд ли меня отравят в покоях императора, однако стоило быть осторожной. Я очень красочно представила свое тело на полу, с кровью, выплескивающейся изо рта, как у бедного Шуи, и решила, что лучше уйду голодной, но не доставлю им такого удовольствия.
Император принимал посла из какой-то Лянь. Или Ляни? Судя по тому, что император лично принимал посла, старательно ему улыбался да еще и наследника позвал, Лянь было королевством не из последних.
Посол поприветствовал меня, причем куда теплее, чем императора. Выдавив в ответ улыбку, я подумала, что он мог лично знать принца. Сказали ли ему про мою якобы потерю памяти? Что, если я поведу себя не так, как он ожидает? В общем, весь прием просидела как на иголках.
После приветствий посол попросил рассказать, как у меня дела. В добром ли я здравии? Хранят ли меня духи моря и воздуха? Не обижают ли духи огня? И не хочу ли я вернуться? Королева была бы так счастлива.
Я добавила мысленную пометку, но ума хватило не спросить, куда именно возвращаться и какое дело королеве Лянь до чужого наследника. Ответила по возможности тепло: всем довольна, здоровье отменное, мне хорошо.
Император улыбался и кивал, кажется, с одобрением.
Посол пожал мне руку. Хотя это было странно, ведь принца здесь не касаются, это запрещено всем, кроме, пожалуй, императора. Даже служанки, когда мыли и одевали меня, тщательно следили, чтобы между их руками и моим телом находилась ткань, будь то одежда или местная мочалка.
Но император никак не отреагировал на это рукопожатие, поэтому я только улыбнулась и сжала в ответ руку посла. Улыбнувшись в ответ, посол отвернулся от меня и завел с императором беседу о пошлинах.