Принцесса особого назначения
Шрифт:
Где-то там слышались крики, похоже, осы все же напали на далларийцев, мы-то убежали.
– Утыррка нести вещи? – удивленно спросил шенге, едва с дерева мы спрыгнули на дорогу.
– Утыррка хочет мстить, – я улыбнулась, глядя на перепуганного Оливера, который, едва его поставили на землю, упал и пытался отползти от орков.
Шенге наклонился, обнюхивая меня, и на огромной морде появилось устрашающее выражение:
– Злой человек душить Утыррку?
– Да, – я всхлипнула и прижалась к папашке, – и обижать… заставлять работать на кухне… мыть
– Ррр! – Шенге посмотрел в сторону города. – Утыррка оставаться здесь, шенге учить злого человека вежливости!
Я представила Динара и шенге… у далларийца народу было много, а шенге я очень полюбила и как-то…
– Шенге, не нужно учить, мстить веселее! – И я протянула котомку с вещами.
– Вещи злого человека, – принюхавшись, догадался Рхарге.
– Шенге очень зол, – внезапно заявил папашка, – шенге хочет бить долго!
– Утыррка хочет мстить, – я просяще посмотрела на папочку, – Утыррке будет весело.
Шенге нахмурился, но кивнул. И мы пошли домой, по дороге раздавая зверям подарочки.
Один сапог получил мутировавший барсук. Рхарге, свесившись с дерева, долго дразнил зверя, заставляя его возненавидеть запах владельца сапог, после чего у разъяренного животного сапог отняли, и мы весело убежали. Оливер – единственный, кому не было весело, но… привыкнет. Второй сапог стал временным пристанищем трех ядовитых детенышей той самой злющей змеюки – Рхарге, с молчаливого одобрения моего шенге, торопливо запихал их туда, затем, сжав голенище, методично бил палкой по сапогу, доводя змеек до бешенства. Вообще я заметила, что у нас с младшим вождем одинаково черный юмор. Третий орк в нашей компании веселых мстителей, Орх, влез в обнаруженную неподалеку пещерку и нырнул туда, захватив одну из рубашек Динара. Мы за ним не пошли и убежали раньше, чем хохочущий на бегу Орх из пещерки выбрался. От рубашки остались одни лохмотья, и их пришлось бросить. Второй рубашкой плотно обвязали улей диких пчел, после чего шенге долго стучал по улью, до тех пор пока жужжание запертых там пчел не перешло в ультразвук.
На этой жужжащей ноте уворованные вещи закончились, наволочка была брошена в реку, и мы весело зашагали домой. Папашка держал меня за руку, и от этого радовались мы оба, он – потому что чувствовал, будто ведет маленького ребенка, а я… ну приятно же побыть маленьким и любимыми ребенком в двадцать лет.
– Шенге, а это кто? – я указала на яркую бабочку, пролетающую мимо.
– Машасси, – напряженно проследив за красоткой, ответил орк, – опасно. Трогать нельзя.
– А это? – В поле моего зрения появились желто-синие яркие цветы.
– Ибри, трогать нельзя… яд.
– Ух, – что-то мое радужное настроение начало пропадать.
– Утыррка ножки болеть? – тут же встревожился шенге.
– Утыррка думать, – печально ответила я, – Утыррка не знать, что делать дальше.
Шенге подхватил меня и посадил на плечо, некоторое время молчал, потом осторожно спросил:
– А что хотеть сама Утыррка?
И я задумалась. Вопрос, столь простой на первый взгляд, на деле был задан
– Утыррка наследница Оитлона, должна думать о государстве… Динар захватит власть в Готмире, и тогда прекратятся поставки руды в королевство, это лишит нас прибыли… будет плохо. Утыррка должна захватить власть сама, должна убить Динара Грахсовена.
– Должна, должна… – повторил мой папашка. – А что хотеть сама Утыррка?
– Утыррка… хотеть жить, хотеть веселиться, хотеть быть с шенге, – я обняла мохнатую голову, – но… у меня есть долг…
– Шенге понимать, шенге помогать, но… Утыррка больше не ходить в злой город!
Динар Грахсовен с наслаждением пристрелил последнюю осу и оглянулся на свое покалеченное воинство. Лица большинства стражников заплыли, некоторые стояли с опухшими руками и ногами, и все были в очень недобром расположении духа.
– Пожалуй, я начну лечение прямо сейчас, – со вздохом произнес маг.
Свое собственное лицо он уже излечил, и сейчас опухоль, закрывавшая его левый глаз, медленно, но верно исчезала.
– Да, займитесь этим немедленно, – произнес Динар.
На нем не было ни единого укуса, а с кинжала стекал желтый зловонный яд, но все же он был достаточно умелым воином, чтобы не подпустить к себе ни единой летающей твари… да и воспоминания о муравьях придавали небывалого энтузиазма в борьбе с осами.
Устало вернувшись в верхний город, Динар долго лежал в остывающей ванне, лениво следя за леди Райхо, услужливо наполняющей его кубок… И ярость поднималась волнами при мысли, что королевская стерва вновь обвела его вокруг пальца!
– Сегодня вы ночуете в моей постели! – растягивая слова, произнес бывший правитель Далларии и с раздражением проследил, как, не скрывая радости, кивает леди Райхо. Презрительно проговорил: – Женщины… вы сначала холодны, затем неизбежно таете, а после начинаете липнуть!
– Мой лорд недоволен? – испуганно спросила леди Райхо.
– Зачем вы истязаете себя? – Его тон требовал ответа.
– Я?.. – Леди смущенно опустила глаза.
– Вы, – подтвердил Динар, не желая более игнорировать известный ему факт.
– Я люблю вас… – прошептала леди Райхо.
– И за это ненавидите себя? – удивленно спросил даллариец.
– Да…
– Не проще ли ненавидеть меня? – он усмехнулся.
– Нельзя ненавидеть тех, кого любишь… – едва слышно ответила Равена.
– Леди, – Динар поднялся, мгновенно завернулся в полотенце, – я убил вашего мужа, я принудил вас проводить со мной ночи, вы обязаны меня ненавидеть!
Леди Райхо, не поднимаясь с колен, вскинула голову, глядя на своего тюремщика, и в ее словах была горечь:
– Вы за это ее любите, да? За то, что Катриона ненавидит вас?
– Люблю? – Динар, откинув голову, громко расхохотался. – Кого, утырку? Леди, самоистязания дурно сказываются на вашем умственном здоровье. Да я убью эту тварь, едва поймаю. А я поймаю, и тогда утырка на коленях будет ползать у моих ног!