Принцесса с дурной репутацией
Шрифт:
— Тут нужна не кувалда, а хороший нож с тонким и прочным лезвием. Вводишь в щель меж дверцей и стенкой, отжимаешь, и дверца поддается. Во всяком случае, в пансионе Святого Сердца я таким образом не раз открывала сейф матери-казначейши. Она потом просто диву давалась, куда девались кошельки с пожертвованиями богатых прихожанок. Так что… Побудь здесь, а я быстренько смотаюсь на кухню и незаметно стащу подходящий нож.
— А если тебя засекут?
— Как будто я не смогу соврать, что моей госпоже срочно понадобился стакан теплого молока. Или корзинка
— Люци!!! Мерзавка!
— Ой, как я люблю вот это выражение на твоем лице! Мне кажется, от него моментально сдохнет все живое на Планете.
— Только вот ты не сдыхаешь!
— У меня выработалось привыкание. И потом — я же тебе нужна. Хотя бы для того, чтобы открыть этот вот шкапчик. Пошла на кухню, вернусь с победой, жди.
— Слушай, тогда и уворуй там кастрюлю с оливье, если есть. У меня, кажется, тоже выработалось привыкание — к этому салату.
— Заметано.
Я шла в кухню обычным путем — через галерею первого этажа, потом — двадцать ступенек вниз и по коридору в цокольный этаж, где размещались не только кухня и столовая для прислуги, но и — еще ниже — вход в винные погреба и морозильные подвалы для мяса.
Я чувствовала себя прекрасно и уже подходила к дверям кухни, как вдруг земля подо мной качнулась. Это неверно, не только земля, все вокруг словно сместилось относительно меня, словно я была осью всего окружающего. Я совершенно четко ощутила, что одномоментно иду в кухню и прошу молока для Оливии, и я стала кольцом на своем же пальце, и, будучи этим кольцом, я существую в измерении, которое только что создал мессер Софус для того, чтобы мы могли приватно поговорить.
— Здравствуйте, мессер.
— Здравствуй, дорогуша. Извини, что вверг тебя в такое двусмысленное положение. Мне срочно понадобилось связаться с тобой, а так как я нахожусь сейчас в хронопространственном парадоксе Клейна — Воннегута, получилась такая вот петрушка.
— Ничего, я в порядке. Только немного смущают ощущение глаз под мышками и наличие пяти десятков ног в спине.
— Не обращай внимания. Это твое пространственное восприятие пытается себя осознать. И чтобы лишний раз его не мучить, давай сразу к делу. Как насчет вторженца?
— Похоже, он обнаружил себя, мессер. — И я рассказала Софусу о том, как Себастьяно узрел прекрасную незнакомку, кормившую свиней, и разжился стеклянной туфелькой, которая на самом деле являлась живым и разумным организмом.
— Туфелька… — протянул мессер Софус. — Похоже, это один из видов мозгового паразита из подпространства галактики У700-Z. У них перепроизводство органических паразитарных форм, оказывается, и сюда добрались.
— А где эта галактика?
— Правильнее спросить: когда эта галактика? Она самоуничтожилась примерно пять миллиардов световых лет назад. Но ты же знаешь, что ни материя, ни энергия не исчезают бесследно. С гибелью галактики возникло подпространство, а в нем прекрасно размножаются паразитические органические формы.
— Ой, какой
— Скорее всего, она вступит с ним в симбиоз и будет наслаждаться жизнью.
— А Себастьяно?!
— А что с ним?
— Будет ли он наслаждаться жизнью, став безмозглым рабом стеклянного паразита?
— Дорогуша, твоя детская наивность меня иногда умиляет до слез. Открою тебе простую и абсолютно непреложную истину: все сущее делится на две категории: паразитов и их носителей.
— Какой кошмар!
— Ничего не кошмар. Это фундаментальный закон сохранения жизни. Ты думаешь, что паразиты уничтожают своего носителя? Никоим образом. Наоборот, именно паразиты активно заботятся о том, чтобы их носители как можно дольше функционировали. Приведу простой пример: конь и его всадник. Конь — носитель. Всадник — паразит. Всаднику нужно, чтобы его конь всегда был здоров, бодр и выполнял его приказы. Соответственно, всадник ухаживает за конем, заботится о его питании, отдыхе, здоровье. А конь принимает это и покорен всаднику, иначе он может лишиться всего того, что всадник ему дает. Это элементарный…
— Симбиоз?
— Нет. Такие отношения называются конкордат. Или — на более высоком уровне — дружба. Или — на высочайшем — любовь.
— То есть равенства нет?
— Какого еще равенства?
— Ну, хоть между конем и всадником.
— Нет, конечно. И запомни навсегда: понятие равенства условно и имеет смысл только в математике. И мы должны быть благодарны всему сущему за то, что равенства в нем нет и никогда не будет. Равенство невозможно и абсурдно, как деление на ноль. На досуге поразмышляй об этом, дорогуша, и почитай что-нибудь по высшей математике. А также по биологии и философии. Лучшие умы вашей Планеты давно осознали идею конкордата и написали по этому поводу количество книг, массой равное массе четырнадцатого спутника планеты Робитрон-5.
Я молчала и только хлопала глазами — теми, что под мышками. От ресниц было щекотно.
— Но оставим абстрактные разговоры. Про туфлю я уже все понял — она опасности не представляет. Она просто проникла в ваш мир, прилепившись к вторженцу, как ракушка — к днищу корабля. Девушка, которую увидел ваш Себастьяно, вот это — серьезная опасность.
— Я так и знала. Она кормила свиней. Наверное, хотела отравить их. Или превратить в каких-нибудь чудовищ и вместе с ними завоевать нашу Планету!
Софус смешно пошевелил длинными усами:
— Ты что, комиксы на ночь читаешь?
— Я даже не знаю, что такое комиксы.
— Ну, твое счастье. Запомни, детка: вторженцы — это прежде всего разведчики. Их задача — осмотр, оценка и опись планеты, на которую они вторглись.
— Но для чего им это?
— Для продажи, конечно.
— А? Это же абсурд! Как можно продать целую планету?
— Легче легкого. Солнечные системы продают, галактики, кластеры, черные дыры… Спрос есть всегда.