Принцесса с дурной репутацией

Первухина Надежда Валентиновна

— Вы правы! А знаете, что еще я думаю? Нужно попросить плотника сделать арку, прямо перед входом в замок. Мы обовьем ее цветами, хмелем, виноградными лозами. Будет очень красиво…

Предвосхищая события, скажу, что и арка была сделана плотником Джиакомо, и цветами мы ее украсили, и конец дня встретили донельзя вымотанными. Попрощавшись с Марысей, я отвела клюющую носом экселенсу в ее покои, помогла раздеться и умыться и уложила в постель. Она уже видела десятый сон.

Придя к себе, я посмотрела на свое отражение в зеркале — в волосах застряли веточки, листики,

какая-то паутина и прочая дрянь. Что ж, недаром я сегодня подумала, что я самостоятельная девушка и могу не зависеть от принятых в обществе правил. Переодевшись в пеньюар, я взяла свечу и поспешила на этаж, где жила прислуга.

Среди служанок, которые выполняли чистую работу (смена белья, помощь в принятии ванны, укладка причесок, уход за нарядами господ, кройка-шитье и прочая жуть), я давно приметила весьма расторопную и толковую девушку, которая раньше брила голову Оливии, а мне — когда того требовал этикет — так красиво укладывала волосы, что я чувствовала себя прямо-таки принцессой. Полетта терпеливо обихаживала знатных дам замка и вообще старалась никому не отказывать в помощи. Я постучалась в дверь ее комнаты.

— Полетта, — тихо позвала я.

Дверь отворилась. Полетта стояла в ночной сорочке, с чепчиком на голове — просто сахарный ангелочек!

— Госпожа Люция? — удивилась она. — Что случилось?

— Полетта, извини, я тебя, наверное, разбудила…

— Нет, я еще не ложилась, я как раз только закончила молитвы Исцелителю и святой юстиции…

— Твое благочестие воистину спасет всех нас. Но мне, Полетта, нужны твои таланты куафера, прямо сейчас.

— Я вижу, у вас волосы ужасно выглядят.

— Завтра все будут вас расхватывать и наводить красоту, а я вас попрошу уделить мне время сейчас.

— Я только возьму свои гребешки и ножницы…

— Они не суть важны. Главное — возьми бритву.

— Госпожа? Вы хотите… побрить голову?

— Да, как ее светлость. Только мне до блеска.

— Но зачем?! Волосы — это гордость женщины, ее красота!

— Я еще не женщина, и вообще красота — понятие условное. Идем?

Полетта вздохнула.

— Как вам будет угодно, госпожа Люция.

В своей комнате я зажгла все свечи и уселась в кресло перед зеркалом. Мужественно посмотрела на свое отражение:

— Начинай, Полетта!

И закрыла глаза.

Сначала Полетта щелкала ножницами и приятным голоском напевала какую-то песенку. Чувствуя, что проваливаюсь в сон от ее монотонных движений, я решила завести разговор:

— Полетта, трудно быть служанкой в таком огромном замке?

— Что вы, госпожа Люция! У меня самая простая и легкая работа — гладить белье, перестилать постели, менять воду в умывальных кувшинах, следить за цветами в вазах… То, что дамы позволяют мне делать им прически, — это же так почетно! Я ужасно благодарна госпоже Сюзанне, что она еще в детстве забрала меня из деревни в замок и настояла на том, чтобы меня обучали мастерству куафера и камеристки. Для этого специально приезжал из столицы знаменитый куафер Серджио Анимале. Я никогда не забуду его уроков! И моя работа в замке — это благодарность

госпоже Сюзанне за все, что она для меня сделала, что она вырастила меня мастерицей!

— И герцогу Альбино ты тоже благодарна, конечно?

— Конечно, — я уловила легкую заминку в голосе. Такую заминку делают, когда готовятся покривить душой. — Госпожа Люция, вы точно решили наголо? У вас сейчас чудесная длина, я срезала все ненужное, такая прическа называется «паж» и всегда в моде у молодых знатных девушек.

— Милая Полетта, я не знатная девушка, и говори мне ты. Наголо так наголо.

Полетта тяжело вздохнула и принялась густо намыливать мне голову.

— Что ты можешь сказать о герцоге Альбино, Полетта?

— Что может сказать о господине такая служанка, как я? Тем более что герцога мы, слуги, почти не видим. Если он не в отъезде, то целыми днями пишет стихи в скриптории или запирается в Костяной башне.

— Где? — я изумилась. — Вот уже столько времени я нахожусь в замке, но не слышала ни о какой Костяной башне.

— Вообще-то она правильно называется башня Слоновой Кости. Попасть в нее можно через второй этаж северного крыла, но этот этаж закрыт.

— А снаружи эту башню видно?

— Нет. Это тайная башня. Говорят, герцог Альбино хранит там волшебный камень, который вдохновляет его писать такие прекрасные стихи. Но об этом никому! Иначе герцога обвинят в колдовстве! И потом, может, это просто досужие сплетни слуг. Никто не может отыскать туда вход, сколько ни подглядывали. Правда, старый лакей герцога (сейчас он уже вкушает покой на небесах) проговорился однажды, что видел, как герцог Альбино с маленькой дочкой на руках и в сопровождении высокого мужчины в черном плаще открыл дверь в стене — и это был вход в Костяную башню. Потом эту дверь искали все кому не лень, но не нашли. Все-таки герцог Альбино владеет колдовскими чарами. Ни один смертный прошлого и настоящего не писал таких стихов, как пишет он.

— Да, но зачем он нес туда Оливию? Сколько ей было тогда лет?

— Не знаю, этого никто не знает. Может, тому лакею вообще все привиделось. Позвольте, я оботру вам голову мокрыми полотенцами.

— Что, уже все?

— Да, к сожалению. Я могла бы вам сделать такую очаровательную укладку, добавить шиньон, шпильки, ободок из шелковых цветов…

— Вот уж морока так морока! Я не из тех дам, что носят на голове целые корзины из волос, фруктов и цветов. Я компаньонка герцогини и хочу соответствовать ей и во внешнем виде. Итак?..

Полетта сняла с моей головы полотенца:

— Прошу, сударыня!

Я открыла глаза.

Из зеркала на меня смотрел очень испуганный лопоухий мальчик лет двенадцати. Его лысая голова блестела, как натертое маслом яйцо.

— Гм, — сказала я. — Выглядит очень свежо. Омолаживающе. Я столько лет жила и не подозревала о том, что у меня такая лопоухость!

Полетта жалобно вздохнула:

— Юноши будут над вами посмеиваться, как, впрочем, и дамы… Мне так жаль!

— Плевать мне на них с высокой башни… Башня. Очень интересную историю рассказала ты мне, Полетта.