Принцесса с плохой репутацией
Шрифт:
Он скрестил руки на груди, и его мускулы под строгой рубашкой напряглись, делая его еще более угрожающим. Он был великолепен и в походной одежде, однако в костюме удивительным образом становился еще более завораживающим.
Но Мариса не могла себе позволить отвлекаться – даже несмотря на то, что ее тело считало иначе.
Дамасо произнес:
– Какая разница, что обязательно людям. Я говорю о нас и нашем ребенке.
«Нашем ребенке». Услышав эти слова, Мариса вздрогнула. Он ведь прав. Все это вполне может оказаться реальностью. Мир вдруг закружился
– Тебе нужно присесть.
Мариса собиралась сказать, что хочет остаться одна, но не нашла сил. Нужно отдохнуть. Она не хотела, чтобы ее перенапряжение принесло вред будущему ребенку. И в этот момент она резко поменяла свое отношение к присутствию Дамасо – с протеста на принятие. И даже не просто на принятие, а на нечто вроде ожидания. Что, впрочем, показывало всю ее глупость. Ситуация вовсе не предполагала счастливого завершения.
Мариса позволила Дамасо усадить себя. Беременность теперь казалась реальной, а не возможной. Мариса опустила глаза, задумавшись о том, каково будет одной растить ребенка. Она ничего не знала о том, что значит быть матерью. Хороших результатов она добивалась только в спорте и создании скандалов.
Она подавила стон, представив, какой фурор вызовет все это при дворе. Интриги, сплетни и осуждение – не только семейное, но и со стороны прессы. Они всегда нападали на нее так, словно она не была живым человеком из плоти и крови и не ощущала боли от бесконечных несправедливых оскорблений.
– Я позову врача. – Дамасо склонился над ней, все еще поддерживая за локоть.
– Мне не нужен врач.
Мариса никогда не была склонна жаловаться и ныть, и сейчас не время начинать. Как никогда было нужно собраться и сражаться – не только за себя, но и за своего будущего ребенка.
– Нужно, чтобы кто-то о тебе позаботился.
– И ты решил назначить себя моим защитником? – Мариса не смогла сдержать иронию.
Дамасо смутился – впервые с того момента, как ворвался в ее номер. Наконец он серьезно произнес:
– Я отвечаю за ребенка.
– Боюсь тебя разочаровать, но мне не нужен защитник. Я сама за собой присмотрю.
Независимости Мариса научилась в шесть лет, когда умерла ее мать. Сейчас она только смутно помнила ее широкую улыбку, теплые объятия, сказки на ночь и неколебимую уверенность в том, что ее любят.
– Я читал в газетах о том, как хорошо у тебя это получается.
Мариса яростно взглянула на него:
– Ты всегда веришь тому, что читаешь в прессе?
Впрочем, все вокруг так и делали, и Мариса уже устала объяснять. Вместо этого она просто перестала обращать внимание на то, что пишут.
Однако если она и впрямь беременна…
– Я предлагаю временное соглашение, – сказал Дамасо. – Позволь мне организовать поездку в город и проведение нового теста. А если результаты подтвердятся, мы обсудим наше будущее.
Звучит довольно логично, но в его темных глазах мерцает какая-то загадка.
Но что она теряет? Он ведь предлагает ровно то, что она и сама собиралась сделать. Кроме того, тогда ей не придется дожидаться вертолета.
Мариса ощущала, с одной стороны, облегчение, а с другой – тревогу. Но, в конце концов, можно же раз в жизни позволить кому-то другому все решать. Если Дамасо попытается давить на нее, он быстро поймет свою ошибку.
– Договорились.
Мариса протянула руку для рукопожатия, чтобы показать, что это не более чем сделка, и внутренне улыбнулась, увидев его удивленное лицо. Однако когда его большая теплая рука коснулась ее ладони, улыбка погасла.
Мариса заерзала на сиденье, слушая, как стихают моторы вертолета. Она устремила на Дамасо яростный взгляд:
– Ты обещал, что мы полетим в город!
– Сан-Паулу чуть дальше в глубь материка, не слишком далеко.
– Ты мне солгал!
Ее губы искривились, и Дамасо захотелось схватить ее в объятия и заткнуть ей рот поцелуем. Он молча смотрел на нее, одновременно пораженный и своими мыслями, и ее необъяснимым бешенством.
– Ты ведь хотела проверить свою беременность, – произнес Дамасо. Даже сейчас, сутки спустя, эмоции обуревали его, когда он думал об их будущем ребенке.
– В городе. Именно об этом мы договаривались. Именно поэтому я вообще согласилась лететь с тобой в Бразилию. Я полагала, что мы летим в Сан-Паулу.
– Я вызвал врача сюда, в свою резиденцию.
Взгляд Марисы был теперь устремлен за его спину – на ультрасовременный особняк, выходивший к пляжу, где плескались ярко-синие волны, а вдалеке виднелись буйные джунгли.
– Здесь никого нет, – произнес Дамасо. – Мне принадлежит весь остров.
– И что же в этом хорошего? Пойми, я плевать хотела на твою резиденцию. – Мариса сжала зубы, подумав о том, что он наверняка все еще надеется снова соблазнить ее.
– Множество женщин все бы отдали, лишь бы оказаться здесь.
Она посмотрела на него так холодно, что впервые за много лет он почувствовал себя как подчиненный в присутствии начальника.
– Я к ним не отношусь.
Кровь бросилась ему в лицо, и это неимоверно его шокировало.
Он – Дамасо Пирес, человек, самостоятельно добившийся всего в жизни. Он ни перед кем не склоняется и никому не уступает дороги. Он излечил свои детские травмы универсальным лекарством – успехом. И у него уже очень давно нет начальников.
– Вы не впечатлены, принцесса?
Ее глаза расширились. Оттого, что он назвал ее принцессой или потому, что произнес это слово сквозь зубы?
– Мои впечатления тут ни при чем. Я просто терпеть не могу, когда мне лгут.
Дамасо медленно вдохнул и расстегнул ремень безопасности:
– Это не ложь. Отсюда вполне можно полететь в город. – Он поднял руку, чтобы она не прерывала его. – Однако я подумал, что ты бы предпочла, чтобы доктор осмотрел тебя здесь, а не в клинике или в отеле. – Он посмотрел ей в глаза. – Меньше шансов, что пресса доберется до этой истории.