Принцесса Володимирская
Шрифт:
Госпожа Шель, а равно и Фредерика, обе уже давно знали о намерении брата. Госпожа Шель была очень рада выдать дочь замуж за сына своего хорошего приятеля в молодости. Фредерика, насколько была только способна, чувствовала нечто вроде любви к красивому молодому человеку.
Все устроилось быстро и просто. День свадьбы отлагать никто не захотел, и через два месяца после того невеста с матерью поселились на время в Дрездене, где жило семейство Дитриха.
Фредерика будто нарочно, с целью подразнить Алину или из другого чувства – быть может, одного простого тщеславия – пожелала, чтоб ее свадьба была
На свадьбу был позван чуть не весь город.
Фредерика заставила свою мать унижаться; сама пошла на сделки со своим самолюбием и гордостью, и на ее свадьбе было несколько старинных дворянских семейств.
И здесь на этих празднествах, устроенных Фредерикой, случилось нечто совершенно неожиданное и противоположное тому, чего желала Фредерика.
Появившись на этих празднествах в первый раз на глазах дрезденского общества, молодая госпожа Шель, чужеземка, темного происхождения, вдруг произвела такое впечатление, что весь Дрезден заговорил о ней, и все, что видело ее, все, что познакомилось с ней за эти дни, все это было теперь у ее ног.
Генрих не был удивлен этим, а равно и Дитрих; они оба видели это поклонение прежде в различных городах Германии.
Госпожа Шель была счастлива тем, что жена сына как бы принята в члены столичного общества. Фредерика зато окончательно и уже глубоко возненавидела невестку, возненавидела настолько, что мстить ей стало для нее потребностью.
Это короткое пребывание Алины в Дрездене и в обществе, к несчастью, не прошло даром. Это время пронеслось для нее быстро, промелькнуло как мгновение. Она почувствовала себя на время счастливой и довольной, почувствовала себя в такой обстановке, в какой хотелось бы ей быть всегда.
Когда-то во время ее странствований ее окружали преимущественно только мужчины, старые и молодые, и она видела вокруг себя только одно волокитство, слышала только двусмысленные речи, часто оскорбительные; и тогда она невинно и наивно воображала себе, что вращаться в обществе – значит ставить себя в незавидное и беспокойное положение женщины, в которую все влюбляются.
Теперь Алина была совершенно в ином положении. В качестве жены всеми уважаемого негоцианта с ней уже обращались не так, как со странствующей артисткой.
Таким образом, Алина была не в первый раз в многочисленном обществе и в то же время была как бы в первый раз, потому что общество это относилось к ней совершенно иначе – с почтительным обожанием!
Когда свадьба была отпразднована и молодые Дитрихи выехали в Андау, а Алина с Генрихом на свою виллу, то какой-то ужас проник в сердце Алины.
Ее местопребывание, роскошный и красивый домик, с окружающим его садом, все это показалось теперь Алине какой-то могилой, в которую заживо ее хотят зарыть, а муж – простой, малообразованный, с самыми мелкими и мещанскими требованиями к жизни, – явился ей теперь совершенно в ином свете.
– Нет, так жить нельзя! Здесь! с ним! на всю жизнь?! Это невозможно! – решила Алина. – Это настолько невозможно, что этого и не будет, и чего бы это ни стоило и мне, и ему, я не отступлю. Я должна исправить, насколько возможно, свою ошибку, то есть свое замужество. Наконец, я просто хочу… жить полной, широкой жизнью! Иметь, взять все, что жизнь может дать!
XIX
Не прошел еще медовый месяц для Дитриха и его жены, как оказалось, что этот брак был большой ошибкой и может иметь самые фатальные последствия для всей семьи.
Действительно, между мужем и женой был вопрос, в котором соглашение было невозможно. Насколько Фредерика ненавидела и старалась презирать Алину, не имея к тому, конечно, ни малейшего повода, настолько Дитрих глубоко, искренне, всем своим пылким сердцем любил Алину.
Он надеялся, а равно и сама Алина думала, что вместе с браком пройдет и его страсть к ней. Вышло наоборот.
После искренней и горячей беседы, происшедшей между ними, чувство Дитриха стало еще серьезнее и глубже.
Вскоре после свадьбы начались несогласия между мужем и женой. Каждый раз, когда Фредерика заводила речь об Алине и резко отзывалась о ней, Дитрих глубоко страдал, и каждое слово Фредерики об этой женщине, которую он так любил и высоко ценил, было для него оскорблением и вдобавок унижало жену в его глазах. Наоборот, мысль, что муж вечно берет под свою защиту эту ненавистную Алину, раздражала Фредерику. Наконец она призадумалась и скоро не только догадалась, но ясно поняла, что муж был прежде страстно влюблен в эту Алину, а может быть, и теперь любит ее…
Подобного рода открытие для всякой женщины, даже для более доброй, чем Фредерика, действительно должно было иметь огромное значение.
Несогласия и споры, а затем вскоре и ссоры по поводу Алины между мужем и женой все учащались. Дитриху хотелось все чаще видеть зятя и Алину. Фредерика, напротив, не могла спокойно выносить присутствие невестки. Наконец однажды Фредерика дала себе слово молчать, соглашаться, не противоречить мужу, даже сделать вид, что она полюбила Алину; но все это было игрой. Она задумала отмщение. Она решила при первом удобном случае «раздавить», как она говорила, «эту фиглярку грязного происхождения».
Через два месяца после свадьбы наступил день рождения госпожи Шель; Фредерика готовила огромное празднество в Андау, какого еще никогда не бывало. Она снова разослала приглашения чуть ли не всему Дрездену. Даже Генрих удивился, почему сестра затевает праздновать рождение матери так пышно.
Поведение сестры со времени ее замужества удивляло Генриха; подчас ему казалось, что она не в своем уме. Ее постоянные противоречия и какая-то бесцельная, мелочная раздражительность – все это было загадкой для добродушного Генриха. Он воображал, что молодые совершенно счастливы.
Дитрих понимал, в чем дело, но, конечно, не ожидал, что Фредерика от слов перейдет к делу.
Алина тоже знала, как стала относиться к ней золовка, но отвечала на это с внутренним презрением. Она и не воображала, что эта мелкая, но злая натура способна на какое-нибудь тоже мелкое и глупое мщение.
Наступил, наконец, самый день празднества, и с полудня стали съезжаться отовсюду приглашенные. Скоро дом в Андау был полон гостей; некоторые были здесь в первый раз и сами были удивлены, зачем и почему их пригласили.